По краям широкой поляны горели два больших костра, где на вертелах жарились большие куски мяса.
Один из костров был жертвенным, потому что на палке возле него торчала оскаленная голова кабана, а рядом стояла бронзовая фигура, изображающая богиню охоты Артемиду.
Чуть поодаль можно было различить и фигуры прочих богов, которые тоже словно молчаливо присутствовали на празднике, окружив жертвенный огонь.
Дидамия удивилась выдумке Алкея, который нарочно приказал слугам покрыть статуи специальной киноварью, светящейся в темноте, и оттого стоящие между стволами деревьев переносные статуи богов светились ровным, мерцающим светом и казались наряженными по случаю торжества в прекрасные, праздничные одежды.
Все участники «фаоний» уже были в ритуальных масках, искусно сделанных Глотис, и Дидамия поначалу не поняла, зачем они нужны.
Ведь она без труда и в таком виде сразу же узнала при свете многочисленных факелов знакомые фигуры Сапфо, Филистины, Глотис, остальных подруг.
Что уж тогда говорить о ней самой, которая была почти на голову выше остальных женщин.
Но когда кто-то из слуг вручил и помог Дидамии тоже надеть маску, сделанную их проклеенной ткани, она сразу же поняла смысл задумки Алкея.
В маске Дидамии вдруг показалось, что, несмотря на рост и крупное телосложение, она сразу же сделалась невидимой для остальных, сумев каким-то загадочным образом без остатка спрятаться за свой маленький расписной щит с прорезями для глаз, зато имела возможность спокойно наблюдать за остальными.
Великие боги, в таком виде можно было делать все что угодно, не боясь вызвать осуждения окружающих.
Дидамия вспомнила разговор с Эпифоклом и почувствовала в душе ликование: она была свободной!
Нет, она больше даже в душе не была рабыней, и это было настоящее счастье!
Впрочем, Дидамия поняла по всеобщему возбужденному настроению, что все остальные на поляне тоже сгорали от нетерпения поскорее выплеснуть в танце переполняющие их эмоции и уже делали это, не дожидаясь каких-либо состязаний.
Ночные, свободные танцы сейчас могла видеть только луна, Селена, так как все дневные боги наверняка мирно почивали, успокоенные, что люди не забыли про них даже среди ночи и приносят щедрые жертвы в виде сытного кабаньего мяса, предварительно вымоченного в винном уксусе.
Запах жареного мяса смешивался с запахом фимиама, ладана, смолы от факелов и уносился к звездному небу.
Туда же уносились и звуки тимпана — бубна из туго натянутой бычьей кожи, а также звонких металлических тарелок, которые порой даже несколько заглушали слова гимна, посвященного Гекате.