Карина эль Торро
Очнувшись, Карина слегка удивилась — лежанки оказались развернуты. Странно, смена положения происходила только ранним утром. Но мысли об этом у нее мгновенно улетучились, стоило ей заметить, что неизвестный чародей терпеливо ждет, когда она придет в себя. Несмотря на темноту, Карина видела окружающие предметы достаточно хорошо, чтобы заметить в слабом, пробивающемся с улицы свете фонарей взгляд чародея.
— Меня зовут Карина эль Торро. — Сказала она на даймонском, постаравшись получше припомнить уроки учителя. Все-таки, без практики навыки общения на чужом тебе языке достаточно быстро теряются. Тем не менее девушка с радостью заметила, что нужные знания медленно, неохотно, но все-таки оживают в ее памяти.
Ник
Разговор с девушкой шел трудно. Иногда по нескольку минут уходило, чтобы сообразить, какое слово она сказала — некоторые из них были исковерканы до полной неузнаваемости. В общем, через пару часов уставшие, но довольные, мы уснули. Сначала Карина, так ее звали, потом я. Информации было получено не так чтобы много. Девушка неохотно рассказывала о себе. Только после некоторого колебания сообщила, что она из империи Оробос и ее держат тут как военнопленную. Меня немного удивила эта информация: что-то я не помнил никакой империи Оробос, а тем более двух империй — еще и Кордос, где мы находились. Ну и странное демонское наречение, «даймонское», как его называла Карина. Причем это она считала, что мой демонский неправильный, а не наоборот. В общем, было о чем задуматься. Эта информация также показала мне, что сначала надо осмотреться, прежде чем что-либо решать.
Около недели я «осматривался», а по сути выдаивал по капле информацию из Карины, попутно изучая наши замагиченные кандалы-лежанки. Уже через пару дней я привел свой демонский в соответствие с произношением девушки. Через биокомп узнал, что нахожусь на другом материке. Долго смотрел на схематичную картинку планеты, пытаясь сообразить, как сюда попал. Но так ни до чего и не додумался. Стучаться к инфосерверу пока не рисковал: для этого надо было выйти в инфосеть, а я пока не прошел «реабилитационный период», рекомендованный биокомпом. Хотя на второй день я все-таки рискнул выйти в инфосеть, но продержался недолго и, ничего не успев сделать, потерял сознание. Сколько времени я тут нахожусь, тоже было непонятно. В биокомпе отслеживание временных интервалов как-то странно организованно. В нашей технике на этом все держится, а здесь непонятное что-то. В слова Карины, что меня держат в темнице больше нескольких лет, как-то плохо верилось. Разобрался и со своим дракончиком. Оказывается, в пассивном режиме он вытягивал вещества, необходимые организму, из всего, до чего мог дотянуться, не делая различий между живыми существами и неодушевленными предметами. В результате чего некоторые из узников умерли. Мысленно я только пожал плечами: а кому в тюрьме легко? И поглубже загнал чувство вины: «а ля гер, ком а ля гер», как говорится. Правда, все же ограничил его, чтобы не трогал людей. Сейчас, когда я очнулся, и радиус, в котором он мог хозяйничать, увеличился до приблизительно пары сотен метров, была опасность, что не на шутку разошедшийся дракончик кого-нибудь уконтропупит. Зато он вовсю отрывался на неживых предметах, так что у надсмотрщиков или неудачно прошедших под окнами тюрьмы прохожих частенько портилась еда, из которой пропадали нужные мне вещества. Даже Карина к концу недели заметила, что мои ребра перестали так сильно выпирать, как раньше.