– На это я бы не рассчитывал…
Я резко обернулся.
Передо мной, в воздухе парила медуза. Я видел, как алый ледяной яд собирается на кончиках щупалец. Радужный купол вздрагивал, и электрические искры пробегали над ним.
– Ты вовремя, – заметила девушка. – Я уже давно никого не убивала. Аж с самого утра.
Демонесса пнула большой, острый камень, лежавший на тропе. Тот подпрыгнул, словно мяч для гоблинского футбола, и лег ей в ладонь.
– Может, конечно, я просто не помню, – сказала девушка, прибросив в руке булыжник. – Ну да это все равно.
Купол медузы вновь содрогнулся, и в нем проступило человеческое лицо. Ядовитые щупальца, наполненный смертельным колдовством, теперь стали похожи на бороду ученого старца.
– Прислушайся к себе, эльф, – негромко произнес незнакомец.
– Мыслей у меня много, – согласился я. – Пока что все о том, как тебя прикончить. Нет, есть еще рецепт яблочного пирога. Ты об этом?
Щупальца медузы задрожали в усмешке.
– Загляни в свое сердце, – повторило Оно.
Ледяной ветер коснулся моей души.
Глаза закрылись, и хмурая, мертвенная усталость нахлынула на меня. Словно каждый прожитый день, я украдкой одалживал у судьбы, – и теперь настало время расплатиться за все.
Мои удачи, победы, редкие мгновения счастья, – все, что раньше казалось кратким и мимолетным, – теперь обретало смысл. Я понял, что получил от жизни гораздо больше, чем мог заслуживать, – и теперь уже слишком поздно.
Поздно для всего.
Где-то, внутри моего сознания, пряталось Заклятие Смерти.
Черный, холодный сгусток, – он засел не в моем остроухом теле, а в ауре. Эту часть нашего астрального плана мистики называют Вратами в себя.
Мы, дроу, не любим играться с праной, – и в Даркмуре нас почти не обучали тому, что писали гностики и духовидцы, еще до падения стен Веллетриума.
Шесть астральных проекций, – табу для любого эльфа, и даже проклятым магам Черного круга строго запрещено вмешиваться в дыхание праны.
Впрочем, никто из них и не пошел бы на такое безумство.
– Чувствуешь? – спросило Оно. – Смерть растет в тебе, как ребенок в животе матери… Ты сам питаешь Ее своими сомнениями, страхами, а пуще всего – надеждой…
Я думал о Заклятии Смерти.
Чары, которые может снять только маг, который их наложил.
Часовой механизм запущен, и вечность стремительно пожирает время, откусывая от него секунду за секундой. Скоро срок истечет, Заклятие вырвется на свободу, и разорвет меня на тысячи, миллионы оглушительных криков.
И все, что останется у меня, – это пытка, бесконечное страдание там, где Всегда сливается с Никогда.
– Зачем тебе это, студень? – спросил я. – Если б хотел убить меня, мог сделать это попроще.