— Почему? — тихо спросила она.
— Я вот все про стрелка этого думаю, — ушел от ответа капитан Самохвалов. — Похоже на заказное убийство. Ваш муж бизнесом, кажется, занимался?
— Это был очень маленький бизнес! Небольшой магазинчик бытовой техники. Его не могли за это убить!
— А долги? Были у него долги?
— Кажется, он все, что был должен, отдал.
Самохвалов тяжело вздохнул:
— Я это выясню. И зайду в другой раз. А вы постарайтесь вспомнить, какая машина проезжала мимо после того, как вы остановились на шоссе.
— Их несколько проезжало. И все они меня не интересуют. Я не верю в ваши экспертизы. Олега обещали убить и убили. Я по-прежнему уверена, что за рулем «БМВ» был Ромео.
— Да хоть Гамлет. Простите. Угон машины и наезд тоже, конечно, дело серьезное. Вам кто-то должен компенсировать…
— Я просто хочу жить спокойно. У меня горе, мне надо это пережить. Я не хочу все время оглядываться по сторонам.
Самохвалов поднялся:
— Не спешите выписываться, Любовь Александровна. Полечитесь.
— Вы все еще думаете, что у меня паранойя, — грустно усмехнулась она. — Но он существует. Он ждет.
— До свидания, — капитан попятился к дверям.
Люська влетела в палату лишь минут через десять. Поправила прическу и облизнула губы:
— С оперуполномоченным немного поболтала. В свидетельницы набивалась, извини. Какой интересный!
— Обычный.
— Неудивительно, почему ты так поздно замуж вышла. Не тем зрением смотришь на мужиков. Обычный! Да он просто лапочка! А глаза синие! И пистолет! — восторженно взвыла Люська. — Большой, сильный.
— По-моему, он невысокого роста.
— По мне, лилипутке, любой мужик — Геракл! Ты мне его отдаешь?
— Люся! Он расследует убийство Олега!
— Тогда, чур, мое! Без ссоры, без спора. Договорились!
— Люся, я устала.
— Ладно, лежи. Я все сделаю. И с магазином, и с квартирой. Движенье — жизнь. Полетела. Пока.
— У меня никого нет, кроме тебя. — При этих словах она тоскливо посмотрела не на подругу, а в окно. В небо, синеющее поверх накрахмаленных занавесок.
— Какие твои годы!
Оранжевый апельсинчик покатился к дверям, едва не сбив вошедшую в палату соседку. Та сразу же бросилась открывать форточку.
— Духами-то разит, духами! Ну и подружка у тебя!
— Да вам-то что? — с неожиданной злостью ответила Люба. — Вам-то что?
Соседка посмотрела на нее с недоумением. Покачала головой: надо же! Любе хотелось зареветь. Весна на дворе, а жизнь… Жизнь кончена!
Ее все начало раздражать. И, главное, люди. В том числе и энергичная подруга, которую волей-неволей придется терпеть. Потому что с делами надо разобраться как можно скорее. И остаться одной, в маленьком, огороженном высокой стеной мирке. И никого туда больше не впускать. Никого.