Круги жизней. Реинкарнация и паутина жизней (Бейч) - страница 141

Мало какие чувства можно сравнить с теми, что обуревают нас, когда мы даем жизнь новому существу. Для тех пар, которые глубоко прочувствовали этот опыт, готовясь к нему физически, эмоционально и духовно, данное переживание может открыть саму суть жизни. Это просто потрясающее событие, для него трудно подобрать слова. Мы можем вновь и вновь рассуждать об энергиях, силе, интуиции и любви, но пока человек сам не пройдет через это переживание, он будет вежливо кивать и думать, что мы просто охвачены эйфорией рождения. Конечно, в определенном смысле так и есть. Это один из моментов, когда ток жизни подходит близко к поверхности, что по-настоящему возбуждает.

Для тех, кто живет один раз, опыт рождения часто сопровождается ощущением созидания жизни, может быть, даже в соавторстве с Богом. Такие пары воспринимают своего младенца как берущего начало «от них». Он представляется смесью двух их природ и, таким образом, выражением их любви, выбора друг друга как жизненных спутников. Они внимательно наблюдают за ребенком, пытаясь выявить физические черты, манеры или личные качества, напоминающие партнера или самих себя, нередко в поисках сходства добираясь до корней семейного древа. До двух недель о маленькой Стефани будут вынесены сотни суждений: бабушек, дедушек, тетей, дядей, других родственников, друзей, соседей. И все это — их способ поприветствовать малышку и выразить ей свою любовь. Она — новое творение, уникальное смешение двух родов, корни которых уходят в глубину веков, дальше, чем могут проследить наши родословные.

Реинкарнация не отрицает этих чувств, она просто помещает их в более широкий контекст, делая упор на первоначальное существование Сверхдуши, которая возвращается на Землю в этом ребенке. Поскольку Стефани, как и ее Сверхдуша, существовала до этого рождения, значит, ее тело и черты характера, которые она берет у родителей, — не то, что она собой представляет, но больше среда, которую она выбрала для жизни и работы на Земле. Из тысяч возможных родителей она выбрала именно нас, чтобы завершить с нами следующую фазу своего развития. Реинкарнация не обесценивает родительский опыт, чего так опасаются сторонники концепции «одноразового существования». То, что Стефани в какой-то другой жизни была еще чьим-то ребенком, не делает наши отношения с нею менее уникальными или священными. Жизнь в течение многих циклов не подрывает значения этого жизненного круга, не размывает его переживаний. Она просто по-новому обрамляет родительские чувства, приглашает увидеть в себе помощников, сотрудничающих в созидательном процессе исключительной сложности. Мы открываем свои жизни Вселенной и существу, пришедшему к нам и нуждающемуся в нас, чтобы достичь цельности и полноты. В этом процессе мы обретаем именно того, кто нужен нам, чтобы завершить себя. Необычайная сложность соединения родителей и ребенка поражает своей безошибочностью. В этом соединении судеб тщательно продуман каждый бит информации, как это делают биологи при генетических спариваниях, тонко переплетены возможности и необходимости, то, что должно быть, и то, что может быть.