— Конечно, — ответил Найан, сняв руку с кобуры, — я похлопочу перед ханом, чтобы вас приняли в наши ряды. Даю слово, господа наемники. Люди вроде вас нам всегда нужны…
Никто не перебивал Найана, но он вдруг запнулся и начал переводить взгляд с одного наемника на другого — те хоть и молчали, но по их физиономиям было видно, что они считают «монгольского» командира полным кретином.
Наконец они не выдержали и захохотали, хватаясь за животы и чуть ли не катаясь по земле.
— Дне… дне… — Хохоча, кэп согнулся и громко хлопнул себя ладонью по колену. — Дневальным на ордынскую тумбочку, Фаш!
— Я еб*л, кэп! — театрально изобразив обиду, вытер слезы со щек Женя. — Пускай Федота берут, он, помнится, когда-то в Барыжном честь узкоглазым отдавал! Ему не привыкать.
— Да, кстати. — Кэп уже хрипел от смеха. — Было же дело, Федот. Признай!
— Кэп, вы чего? Ах ты ж морда, ты всем это разбалаболил! — Федор перестал смеяться и тряхнул Женьку за грудки. — Я не отдавал им честь, я от солнца закрывался! Ты же знаешь.
— Ничего, ничего, — не переставал смеяться Женя. — В Ордынце солнце всегда с востока слепит, так что тебя оценят по достоинству. Соглашайся, дурак.
— Ну урод!.. — Федор вдруг отточенным движением перетащил автомат со спины, направив ствол лысому наемнику в переносицу.
А затем, когда ошарашенные, ничего не понимающие «монголы», возможно, начали думать, что наемники — всего лишь плод их воображения, навеянный еще не закончившимся сиянием, те разом, будто в них сработал единый механизм, повернулись к ним с оружием в руках. В расщелине на миг стало так тихо, что было слышно, как шумит наверху трава. «Монголы» даже дернуться не успели, как оказались под шквальным огнем.
Найан, вероятно, единственный из своего отряда, кто успел просчитать наемников. Его реакция была молниеносной, как удар катаной. Выхватив «Глок» из кобуры, он сделал выстрел еще до того, как кэп и его приспешники спустили курки. Пули вылетели из кажущегося благодаря глушителю слишком длинного ствола совершенно беззвучно. И главное, в цель. У Найана были все шансы продырявить кэпу голову еще до того, как половина его отряда упадет, скошенная доброй порцией свинца. Но тот в последний миг, действуя по наитию, пригнулся, и одна пуля просвистела, уходя в черный коридор, у него над самым ухом. Вторая же не смертельно чиркнула его по шее.
— Ах ты ж!.. — вскрикнул кэп, ощутив, как натянулась нить, на которой он балансировал между жизнью и смертью.
На все это ушло не больше секунды. В следующий миг кэп спустил курок и десяток пуль, вырвавшись из брызнувшего огнем автомата, наискось прошили кольчугу Найана. Падая на колени, он посмотрел на свой живот, вероятно не веря собственным глазам. Будто выстрелили в него не наемник из Каран-Ямы, а его родной брат. Впрочем, Найан так же быстро выпал из поля зрения, как и появился сегодня утром. Едва его сбили с ног падающие, валившиеся во все стороны его же бойцы, как о нем тут же забыли. Щедро поливая ордынцевских бойцов свинцом, РПК громыхал так, что дрожали пол и стены. Дымящиеся гильзы со звоном сыпались на землю. Крики метавшихся в хаосе «монголов», то пытающихся открыть ответный огонь, то ломящихся к проходу наверх, тонули в грохоте автоматных очередей. Кэп с Федором откатились, перекувыркнувшись, словно два колобка, в разные стороны и, засев у стен, вели стрельбу.