Бродяга едва не пропустил атаку сзади. Плотный мужик среднего роста был вооружен деревянной кувалдой, но, к счастью для Егора, не справился с инерцией столь массивного оружия. Удар получился неточным, молот прошел в нескольких сантиметрах. Практически одновременно в голову Кудесника полетел конец ржавой цепи. Не тратя слишком много времени на молотобойца, Егор мощным ударом пятки раздробил ему плюсну босой ноги, заставив неистово кататься по земле и оглашать окрестности пронзительными криками. Уходя от следующего взмаха цепи, Кудесник бросился к врагу, преодолевая разделявшее их расстояние одним кувырком. Вскакивая, он подхватил болотника под колени и одновременно с толчком головой в грудь рванул на себя. Противник шлепнулся на спину, неслабо ударившись затылком. Прежде чем он пришел в себя, Егор зажал его ноги под мышками, рывком перевернул на живот и резко присел, собственным весом ломая врагу хребет.
На все это Егору потребовалось меньше минуты. Осознав свой просчет, оставшиеся болотники шарахнулись от Кудесника в стороны, освобождая проход. Только один метрах в пятнадцати впереди с длинным копьем в руках заступал дорогу.
— Уходи! — рыкнул на бегу бродяга, но болотник не слышал. По мере приближения Кудесник видел дрожащие руки, неуверенно державшие жердину, бескровное, побелевшее от испуга лицо, но вместе с тем и надежду на успех во взгляде. Мол, а вдруг у меня получится сразить бойкого бродягу?
— Ах ты ж! — взъярился Егор. — Ну держись, сука.
Злость придала бродяге еще больше сил, шаги превратились в мощные прыжки, сопровождаемые хлопаньем АКСУ по бокам. Приблизившись к заостренному концу кола, Егор небрежным взмахом руки сбил его в сторону. Приземлился на левую ногу, поглубже присел и мощно выпрыгнул. Правая стопа в армейском ботинке обрела опору, угодив в бедро болотника, заставила его присесть. А через долю секунды чудовищный удар коленом вперед и вверх обрушился на его подбородок. Разошлась кожа, несколько зубов вылетело, оставшиеся торчали веером в переломившейся в нескольких местах челюсти, под склерами растекалась кровь из лопнувших от удара капилляров. Однако самая тяжелая травма была внутри: не выдержав удара о свод черепа, разорвался мозг.
Путь был свободен.
В голове мерцала единственная, абсурдная мысль. Он не мог объяснить себе, почему она засела в его мозгу, почему он считает ее верной, несмотря на абсурдность. Это был ответ на вопрос лежащего в юрте старика. Четкий и однозначный: я чувствую его близость.
Придя в себя, Кудесник осознал, что, низко опустив голову и размахивая руками, куда-то бежит. Сзади голосили женщины, были слышны плач, брань, проклятия, пожелания ему издохнуть как можно быстрее и в страшных муках. А на фоне всего этого — Кудесник даже подумал сначала, что это ему мерещится, — расходился над деревушкой эхом старческий хриплый смех, перебиваемый мокрым, отхаркивающим кашлем.