Тем временем осмелевшая Лена приблизилась к парализованному Рыбе. В ее глазах пылал огонь неизбывной ненависти. Возможно, она ни на миг не задумалась о том, что собирается совершить… В руке у девушки невесть откуда появился кремниевый нож. Схватив другой рукой Рыбу за детородный орган, Лена одним махом отсекла его. От визга неудачливого насильника у Кудесника чуть не лопнули барабанные перепонки, однако девушка тут же заткнула Рыбе глотку его же собственными гениталиями.
Рядом с Рыбой разлилось море крови. От удушья его и без того вытаращенные глаза вовсе вылезли из орбит. Смерть его была кошмарной, мучительной, но заслуженной.
Ржавый тем временем закончил содомировать Кишара. Вид толстяка был ужасен — лютая злоба исходила от него почти ощутимыми физически волнами.
Егор, не убирая пистолет, подошел к Зомборезу, поднял его автомат.
— Ржавый, сюда!
Мародер подчинился — было видно, что внутренне он уже сломлен.
— Держи. — Кудесник бросил ему автомат без магазина, с одним-единственным патроном в стволе. — Ты ведь понимаешь, просто так отпустить я тебя не могу… Ты можешь попытаться грохнуть меня, и тогда я тебя точно урою. Или можешь грохнуть Кишара, и тогда валите с Зомборезом на все четыре стороны. Три секунды на раздумья.
В глазах Ржавого читалось полнейшее непонимание. Мысль об убийстве пахана не укладывалась у него в голове.
— Чего мнешься? Кишар тебя за порванную задницу все равно не простит, так что лучше действуй, пока можешь.
Здравая мысль прибавила мародеру решимости. Он повернулся к Кишару. Тот, обезумев от страха, проблеял что-то нечленораздельное. Руки Ржавого тряслись, автомат болтался, как отбойный молоток.
— Два…
Ржавый взвыл, вложив в этот звук всю боль и безысходность, и нажал на курок. В последний момент Кишар попытался броситься ему в ноги, но не рассчитал, и пуля пробила ему голову, окрасив стену бункера содержимым его черепа.
— Молодчик, — похвалил Егор, когда тело пахана распласталось на полу.
Взяв со стола бутыль, он плеснул самогон на лицо валявшемуся без чувств Зомборезу. Тот заворочался и застонал — видимо, вместе с сознанием к нему вернулась боль. Пнув его в скулу ботинком, Кудесник ускорил побуждение.
— Теперь слушай сюда, — сказал Егор. — Сейчас берете падаль, — он кивнул в сторону трупов, — и облегчаете работу скарабею. А именно — тащите их на улицу и охраняете там до утра. Потом я уйду, заберете свои шмотки. Часть оружия я вам оставлю.
— За что, Кудас? Мы же ничего… Это же бункер, по закону ты не можешь нас выгнать!..
— Ржавый, если ты чего-то не понимаешь, — Кудесник отхлебнул самогона прямо из бутыля, — то я тебе объясню. Закон, о котором ты говоришь, — бродяжий, и на мародеров он не распространяется.