Она надеялась хоть ненадолго расслабиться в вагоне поезда, но просчиталась. Нет, рядом с нею не было угрожающего вида бритых парней – только мальчик лет четырех, методично пинающий своей кроссовкой ногу Агнии.
Первые тридцать секунд она терпела, бросая на мамашу не в меру активного чада красноречивые взгляды. Но мамаша, видимо, была не склонна к расшифровке чужих взглядов. Она уткнулась в какой-то роман с полуголой девицей на обложке и окружающего ее мира вообще не замечала.
Окружающему миру, представленному Агнией, пришлось напомнить о себе:
– Женщина… Не побоюсь этого слова, мадам!
Водянистые глаза неопределенного цвета неохотно оторвались от строчек романа и уставились на Агнию:
– Че?
– Ребенка своего уймите, иначе джинсы мои вы стирать лично будете.
– Щас, разогналась! – хохотнула дама, поправив сначала свой бюстгальтер, а потом – позу ребенка. Мальчишка пакостливо ухмылялся, видимо, ситуация была для него не новой. – Отойди, если он тебе мешает! А за своими портками сама следи!
Отойти Агнии было некуда, и мамаша это прекрасно видела. Просто от этой ситуации она сама, как и ее чадо, получала немалое удовольствие: когда еще ей удастся покомандовать другими людьми? А другие люди, видимо, в большинстве случаев просто замолкали, потому что сделать они ничего не могли, а разговаривать с подобными личностями считали делом бесполезным.
Агния когда-то тоже была такой, и если на нее кто-то рявкал, она стыдливо опускала глаза и, заикаясь, спешила извиниться и уйти. Так продолжалось до тех пор, пока до нее не дошло: так нельзя, если ты жить нормально хочешь. Можно сколько угодно шедевров из бисера сотворить, а все равно кто-нибудь из «наблюдателей» подойдет и хрюкнет тебе прямо в ухо.
Примерно спустя год своей жизни в столице Агния пришла к выводу, что смущаться нужно далеко не перед всеми. Кому-то проще и практичнее дать в рыло.
– За портками-то я прослежу, – хищно прищурилась девушка. – Тут один выход из двух возможных: либо ты шпаненка угомонишь, либо я засовываю его обратно в тебя еще на пару месяцев, потому что он явно недоделанный!
Мамаша от удивления даже книгу уронила, а мальчишка, почуяв неладное, перестал ухмыляться. Агнии даже показалось, что он умудрился втянуть ноги туда, откуда они росли.
Конфликт мог перейти во что угодно, но тут приятный невозмутимый голос диктора объявил нужную Агнии станцию. Девушка бесцеремонно проложила себе дорогу к дверям. Вслед ей прозвучала парочка не самых приятных характеристик со стороны вредной мамаши, но это было не более чем жалкой попыткой отмыться – эдакий взмах пухлым кулачком после драки.