– Обязательно, между тобой и твоей женой прилягу! Извини, но это не мой случай.
Артем не в первый уже раз замечал, что она почти никогда не называет Юлю по имени, только – «твоя жена». В этом читался некий упрек, который приносил ему странное удовлетворение. Все еще ревнует!
– Я не это имел в виду. Я беспокоюсь за тебя, правда. Я приглашаю тебя побыть у меня – без каких-либо сопутствующих действий! Или я совсем не похож на человека, с которым можно просто поговорить?
– Ты похож на человека, с которым не хочется просто поговорить, – фыркнула девушка. – Но я не поэтому отказываюсь, у меня есть свои причины. Я тебе благодарна, правда, но со мной все будет в порядке.
– Точно?
– Конечно! Я ведь не шутила, когда сказала тебе, что больше не участвую ни в каких расследованиях. Для меня вновь началась спокойная скучная жизнь и я, признаться, даже рада этому. И в этой моей спокойной скучной жизни я привыкла ночевать в собственной квартире.
Артем был разочарован, но без особого труда это скрыл:
– Как хочешь, просто имей в виду: я помогу, ты только скажи. Ты на машине?
– Нет, не в этот раз. Поэтому, если ты захочешь меня подвезти, – предлагай, от этого я не откажусь.
То, какая все-таки жизнь хорошая штука, можно понять, лишь столкнувшись со смертью. Когда на тебя навалятся всяческие проблемы, невольно в голову лезут не самые приятные мысли, сродни: «Да хоть бы кончилось это все!» Но когда все кончается, тебе становится страшно.
Обо всем этом Агния думала, глядя на фотографию Кристины, стоявшую на гробе среди цветов. Фотография была красивая, цветы – тоже, а девушки с фотографии – не было. От этих мыслей Агния готова была снова разреветься, но тут приехал Артем, и ей стало полегче.
Теперь девушка лежала в ванне и прокручивала в памяти сегодняшний день. Длинный он какой-то получился, тяжелый. Наверное, таким и должно быть завершение этой неприятной истории, которая отняла у нее много сил.
«Жалко, что мы с Артемом расстались, – подумала она. – С ним мне было бы лучше сейчас».
Конечно, он предлагал поехать к нему, и она даже захотела – но не могла так поступить. То ли совестливой слишком стала, то ли просто настроения не было, однако Агнии было бы неприятно находиться в квартире, где он уже не первый год жил с законной супругой.
– А кто во всем виноват? – спросила она и тут же ответила: – Ты сама во всем виновата! Вот и сиди теперь и не отсвечивай.
Нежелание быть с ним, длившееся так долго, стало своего рода защитной реакцией, возникшей чуть ли не на инстинктивном уровне: чтобы не обжечься, держись подальше от огня. Но и совсем без огня жить – холодно и неуютно, остается лишь сделать их общение редким поощрением для самой себя.