– А вы – Шпейер? – спросил Сева.
– Да, – ответил тот. – Я – Шпейер. Павел Карлович. А это мои друзья: Иннокентий Потапович Симонов, – Шпейер указал поворотом головы на мужчину в архалуке, – и Самсон Африканыч Неофитов, – Павел Карлович посмотрел теперь на смешливого господина с румянцем на щеках, и тот располагающе улыбнулся.
– Долгоруков, Всеволод Аркадьевич, – сказал в свою очередь Сева, соблюдая нормы приличия. – Дворянин.
– Очень приятно, – сказал Шпейер. – Присаживайтесь.
– Благодарю, – сел Сева на свободное кресло.
– А вы и вправду Долгоруков? – спросил вдруг Неофитов.
– Да, – ответил Сева. – Только не князь.
– Значит, вы не родственник нашего многоуважаемого губернатора Владимира Андреевича? – снова спросил Неофитов. – Ну, скажем, родной племянник?
– Нет, – несколько удивленно ответил Сева.
– Жаль, – с подкупающей искренностью констатировал Самсон Африканыч Неофитов.
– Очень жаль, – подтвердил Симонов.
И вся троица рассмеялась.
– А что здесь такого смешного? – недовольно спросил Долгоруков. – Что я не князь или что я не племянник генерал-губернатора?
– Дорогой Всеволод Аркадьевич, – доверительно произнес Шпейер, и взгляд его, смягчившись, сделался менее пронзителен. – Не сердитесь. Это мы не над вами смеемся, а о своем…
– О девичьем, – добавил за Шпейера Неофитов, и трое мужчин снова рассмеялись.
Нет, они не походили ни на громил, ни на уркаганов и на первый взгляд казались вполне приличными и добропорядочными людьми. Впрочем, как и при второй, и при третьей встречах.
– Итак, господин «Долгоруков-некнязь», позвольте полюбопытствовать, что за дело привело вас к нам, – обратился к Севе Павел Карлович Шпейер уже вполне серьезно. – Машенька сказала, что у вас есть какая-то записка?
– Да, вот она, – сказал Сева и протянул записку Шпейеру.
– М-да-а, – протянул Павел Карлович, прочитав записку. И посмотрел на своих друзей: – Господа, Поль попался с поличным.
Лица мужчин сделались серьезными. Повисло неловкое молчание. Затем Шпейер сказал Севе:
– Вы нас извините, monsieur, но мы вынуждены на минутку оставить вас поскучать в одиночестве… Ибо нам необходимо посоветоваться, – доверительно добавил он.
Троица, помрачневшая лицами, удалилась в соседнюю комнату. Минут десять Долгоруков просидел один, разглядывая на стеллажах корешки книг. У Симонова было что почитать, начиная от «Опытов» Монтеня и заканчивая немецкими готическими романами.
Наконец, Шпейер вернулся. Один.
– Мне очень неловко говорить вам это, мой друг, – глядя прямо в глаза Севе, начал Павел Карлович, – но мы не можем возвратить вам портсигар сию минуту, так как он сейчас находится у одного из наших товарищей… Но завтра он непременно будет у вас.