Прежде всего — что теперь предпримет Харрис?
Бланхард, достав носовой платок, вытер окровавленную щеку и прислушался, не приближаются ли откуда-нибудь его преследователи. Вообще, Харрис должен был задержаться, чтобы предупредить своих партнеров. Конечно, он даже не мог представить себе, что проиграет свою часть карты. Но коль это произошло, он либо приложит все силы, чтобы получить ее обратно, либо сообщит о случившемся своим сообщникам по преступлению в Колумбусе, у которых находятся остальные части карты. Однако маловероятно, чтобы Харрис пошел по второму пути.
«Лучше всего было бы, — сказал себе Бланхард, — пойти в полицию и рассказать обо всем. Они вызовут Харриса, и он, скорее всего, расколется на перекрестном допросе. Но тогда спросят и у меня, какое отношение ко всему этому имею я. Я должен буду назвать свое имя, и тогда… Нет, это невозможно».
У Харриса, вероятно, есть в городе друзья, которые могут поручиться за него. Сам же Бланхард — человек без имени и чести, дезертир и трус. Нетрудно представить, кому должна будет поверить полиция.
Бланхард встал и медленно пошел обратно по улице. Он не знал, что делать дальше. Возможно, он должен затаиться и ждать, пока Харрис не покинет город, чтобы встретиться со своими друзьями. Но с другой стороны, постоянно находясь около Харриса, он рискует в ближайшее время получить порцию свинца. Лучше, видимо, подождать и не торопиться с этим делом.
Было далеко за полночь, и почти все окна уже погасли. Бледный месяц поднялся на юго-западе, и его слабый свет залил весь город. С восточной равнины донесся одинокий вой койота. Небо над кварталом развлечений по-прежнему имело красноватый оттенок.
Бланхард пересек переулок, в котором находился тайный игорный притон Харриса. Свет уже не горел в его окнах. Фонарь у входа, под которым он вчера вечером впервые встретил Харриса, был потушен. Грозно и угрюмо выглядел теперь этот дом. Бланхард быстро прошел дальше.
Приближался патруль, и он прижался к стене — его лицо было окровавлено, а он хотел избежать ненужных вопросов.
Из одного дома послышался приглушенный смех женщины, ему отвечал низкий мужской голос. Сразу после этого раздался звук бьющегося стекла. Бланхард тревожно огляделся, прежде чем идти дальше.
Он прошел мимо почты и почувствовал терпкий запах аммиака, шедший из конюшни Оверлендской почтовой линии. Наконец, он увидел висевший у входа в его отель фонарь, призывно мигавший в темноте. Он с облегчением открыл дверь, прошел холл, в котором за своей конторкой дремал ночной портье, и поднялся по лестнице на верхний этаж.