– Дело в том, что материалы ее досье содержат допустимую величину в пятьдесят процентов. То есть на грани неблагонадежности. Однако, перепроверив расчеты на основе исходных данных, я получил результат в… двадцать пять процентов. Ровно вдвое ниже, указанного. Как она вообще могла оказаться секретарем при вашем высочестве с таким индексом, уму непостижимо. Ей, по логике, даже площадь перед дворцом мести доверить нельзя. Однако она здесь и в должности, позволяющей… скажем так, сделать много… нехорошего.
– А есть еще кандидаты?
– Есть еще двое, но они будут на прядок ниже по эффективности.
– Значит, ее и надо уговорить. Я даже знаю, кто это сделает.
На лице Томаса мелькнуло сомнение в моей умственной полноценности, точнее уверенность в неполноценности. Понятное дело, что только себя он видел в роли убедителя девушек.
– Тебя, дон Томас.
Доктор расслабился и едва заметно вздохнул с облегчением, пытаясь проанализировать мое обращение на "ты". Принц не утруждал себя вежливостью, однако его "тыканье" разделялось на два прямо противоположных полюса: к одним он так обращался просто вследствие хамского своего характера, к другим – из дружеского или близкородственного расположения. Удивительно, но сестер своих он любил, хотя и считал, не без оснований, дурами набитыми, озабоченными сплетнями, перемыванием косточек кавалерам, тряпками, украшениями и балами. Те на него злились, считая, что даже к членам своей семьи настоящие благородные люди должны обращаться исключительно на "вы", и не понимали, что таким образом принц выказывает им, если не любовь то, хотя бы дружеское расположение. Очень немногих людей в империи принц называл на "вы". Тех, кого уважал: например, отца, императора, и дядю, герцога Манфреда. Последнего, правда, все чаще на "ты", включив фактически в ближний круг.
Ничего, пусть поразмыслит: сработали его сеансы гипноза или я по-прежнему вижу в нем не более чем слугу?
– Что ж, ваше высочество, я постараюсь с честью выполнить возложенную на меня миссию.
– Ага. Давай… это. Выполняй миссию.
– Прошу вас только сообщить донье Илоне, что, разговаривая с ней, я выполняю ваше поручение.
Я вызвал на связь секретаршу.
– Слушаю, ваше высочество.
Я с новым интересом присмотрелся к ставшему уже привычным образу девушки. Кто бы мог подумать, что за приятной внешностью типичной курицы скрывается незаурядный ум и блестящее образование. Правда, если присмотреться, что я к стыду своему не сделал раньше, возникает странное впечатление, будто образ старательной, но недалекой красотки, создан специально и весьма искусно.