— Можно считать и так. — Салин невольно поморщился от выражения Решетникова. — Или Карнаухов был ложным каналом, или Старостин действительно работал через него, но заложил другие сроки, а мы просчитались. Что гадать, время покажет. Но смерть Карнаухова его хорошенько подставила, ты не находишь? У меня такое ощущение, что он запаниковал.
Решетников шумно выдохнул.
— Хрен его знает! Вроде, не тот мужик, чтобы паниковать. Но дернулся, это точно.
— Вот это меня и радует, дорогой! Он д е р н у л с я, ты правильно сказал. И сразу же сделал ошибку, отдав нам право первого хода. Только так я оцениваю его приглашение на приватную встречу. Кстати, навел справки, что за адрес?
— Само собой. В квартире проживает некая молодая особа. Как-то связана то ли с оперой, то ли с балетом, Владислав уточняет. — В глазах Решетникова мелькнул лукавый огонек. — Официально по линии безопасности «Движения» числиться содержательницей конспиративной квартиры. По неофициальным данным, хозяйка содержится Старостиным.
— Очень добрый знак. — Салин положил вялую ладонь на лоб, козырьком прикрыв глаза от яркого света. — Личная встреча в интимном гнездышке. Он явно дает понять, что разговор будет неофициальный. Как раньше выражались — “без галстуков”.
— Ага, и без трусов! — вставил Решетников
Салин поморщился и из-под ладони взглянул на Решетникова.
— Павел Степанович! Обзвонил бы лучше наших. Мне интересно, что и кто скажет.
— Уже обзвонил! — Решетников добродушно хохотнул, от чего тугой живот угрожающе натянул ремень. — Что там кота за одно место тянуть, счет на секунды пошел!
— И? — Салин весь напрягся. — «Паразит, вечно мужиком-дурачком прикидывается. Век терплю, а все не привыкну!»
Второй слабостью Решетникова, кроме нудного постукивания карандашом, была страсть к театральным эффектам. Свои репризы он разыгрывал с самозабвением провинциального актера. Салин с трудом приучил себя терпеть и эту слабость друга и многолетнего напарника.
Но сейчас он еле сдерживался, наблюдая, как тот с глубокомысленным видом прошелся к окну, забавно выворачивая ступни, и замер, запустив большие пальцы под ремень. Пауза, на его взгляд получилась достаточная, он пристально посмотрел на Салина, стараясь придать лицу должное выражение.
— Во-первых, все желали бы лицезреть того умника, кто так подставил Старостина, ухлопав старую жабу Карнаухова. Предлагают молодца шлепнуть, а потом объявить народным героем. Или наоборот. Объявить героем и ликвидировать. Нам сейчас великомученники очень нужны.
— А если без шуток?