- Вижу, молодой человек, вы удивлены моей внешностью, - сказал профессор, заметив изучающий взгляд Андрея и тут же добавил. - Впрочем, зная землян здесь нечему удивляться. Вы безрассудно влезаете в геном человека, возомнив, что вы подобны самому Создателю, не думая о последствиях. Как вы думаете, сколько мне лет?
- Ну, не знаю, - Андрей замялся.
- Смелее, смелее, юноша, - приободрил его Эрнберг.
- Думаю, где-то за сто пятьдесят.
- Девяноста четыре, - с гордостью в голосе заявил ученый. - А вам?
- Чуть больше тридцати шести.
- А выглядите едва ли на двадцать, - профессор покачал головой. - Все человеческая гордыня, погоня за бессмертием. А нужно ли нам оно? - Эрнберг вопросительно посмотрел на Андрея и сам же ответил. - Нет и еще раз нет. Бессмертие - суть попирание законов природы, практически бунт против Бога. Лично у меня на родине, все эти манипулирования с генами под строгим запретом. Так что, коллега, я проживу именно столько, сколько мне отмерено Создателем и это правильно…
Андрей хотел было возразить, однако бросив взгляд на профессора, который буквально всем своим видом показывал желание начать диспут, благоразумно промолчал. Малышев, конечно, понимал, что, скорее всего именно манипуляция над генами предков Эрнберга, позволила дожить тому до таких годов, сохранив здоровье и бодрость духа. И все же спорить с профессором, в глазах которого горел фанатичный блеск собственной правоты, было просто бесполезно.
- Возможно, вы и правы, профессор, - сказал он вместо этого, явно озадачив своего собеседника таким ответом. - Однако я все же хотел бы узнать, зачем вы меня сюда пригласили?
- Ах, это… - Андрею на мгновение показалось, что Вито Эрнберг растерялся, точно не зная как ответить на этот закономерный вопрос.
Он поднялся с дивана, на котором сидел и пройдя через всю кают-компанию к стоящему в углу голубому полупрозрачному прямоугольнику "хрона", сунул руку в его податливое нутро, достав оттуда цветастую банку.
- Пиво, сок или что-то покрепче? - спросил он, оборачиваясь к Андрею, сидевшему в кресле у небольшого овального столика, заваленного различными журналами. Причем некоторые из них были статичны и сделаны из бумаги.
- Сок если можно, - ответил землянин, беря один из журналов, быстро его пролистывая, и возвращая на место.
- Апельсиновый, яблочный или микс.
- Апельсиновый.
Профессор кивнул и вынув из "хрона" продолговатую бутылку с изображением девушки в купальнике, держащей на плече корзину, наполненную оранжевыми фруктами, вернулся к дивану. Поставив бутылку на стол напротив Андрея, он опустился на свое место и раскупорив свою банку, отхлебнул.