— Ну че, сходил? — спросил я его. Он зыркнул нам меня ошалелыми глазами, и, как был, на карачках, пополз в подвал. За ним смылись и его мужики, остался только один.
— Что будем делать? — спросил Лираз.
— Баррикадируйте дверь. Мебель тащите, тащите все, что можно, завалите вход так, чтобы никто не мог войти, — приказал я Денису и Лехе, — займите позиции внутри, держите вход.
Мы с Лиразом поднялись наверх, наши, кто был там, без команды рассредоточились, стараясь не подходить к окнам, наблюдали.
— Подождем, — сказал я Лиразу, — дом крепкий, стены толстые. Просто так они его не возьмут.
— И что дальше? — спросил он у меня, — может, попробуем прорваться?
— Дальше будем ждать, мы на своей территории. Рано или поздно наши сообразят, что происходит, и придут на помощь. Прорываться не будем, слишком рискованно. Время работает на нас.
Очевидно, противник тоже это понимал, только я закончил говорить, как внизу раздался мощный взрыв. Мы кинулись туда. Взрыв разметал баррикаду из мебели, в углу ничком лежало тело Лехи, одного взгляда хватило, чтобы понять, что он мертв. Держась за окровавленную голову, из соседней комнаты вышел Денис. Лираз кинулся к нему, ему помог оставшийся невредимым незнакомый мне боец, и мы быстро поднялись наверх.
— Что это было? — спросил ошеломленный Лираз.
— Я думаю, противотанковая ракета, — ответил я, и крикнул: — все внутрь, живо!
Народ повыскакивал из наружных комнат, попрятался в туалетах и ванных, в укрепленных комнатах-убежищах. Я мысленно вознес хвалу строительным стандартам Земли Отцов. Из-за постоянной угрозы обстрелов, защищенное пространство было неотъемлемым элементом любого архитектурного проекта. Только-только мы попрятались, как раздалось еще несколько взрывов, дом заходил ходуном. Они стреляли по окнам, утепленные стены толщиной почти в метр им было не пробить.
— Да сколько же у них этих ракет, — простонал рядом со мной Лираз, когда после седьмого или восьмого взрыва обстрел прекратился.
— Я вниз, посмотрю, как там дела, — крикнул я ему, и выполз на лестничную клетку. Поскальзываясь на кусках штукатурки, пошел вниз. Взрывы подняли тучи гипсовой пыли, лестница терялась в белом тумане. В горле сразу запершило, добравшись до второго этажа, я почти ничего не видел. Кое-как протерев глаза, я осмотрелся: бывшая Стасова гостиная была полностью разрушена, деревянные часы с боем, которым он так гордился, безнадежно разбитые, валялись в углу.
— Есть кто живой? — позвал я.
— Все живые, — отозвался из примыкающей защищенной комнаты тот самый, незнакомый мне боец. Я пополз туда, там сидело четверо наших, среди них Дорон.