– А? Стучат?
Это мама из спальни. Она прилегла не раздеваясь.
– Спи, никого, это я, – виновато говорит Алексей и ставит кочергу в угол.
И тут в самом деле застучали в окно. Мать уже в кухне. Долго не может понять, чей голос.
– Коваленок, какой Коваленок?
Действительно, голос незнакомый.
– Да это же батька его, – первый догадался Толя.
Шагнув в темную кухню, ночной гость громко сказал:
– Топор вам оттянул, как просили.
Вышел на свет. Удлиненное кривой бородкой лицо его усмешливое, глаза хитрят.
– Никого нет, – сказала мать и, взяв коптилку, увела Коваленка в зал.
– Моего в город зачем-то послали, – приглушенно заговорил гость, – просил передать, что сегодня не придет. Остальное, сказал, она знает.
Помолчал.
– И как ты не боишься? – Коваленок, как все староверы, женщинам говорит только «ты». – Ну, моему бесу косматому все нипочем, по стене пешком пройдет. А ты баба. Ванюха говорил, у самого была, сказала, в партизаны пойду. Смело это ты, баба!
Толя закрыл дверь за Коваленком. Мама что-то уже выговаривает Алексею:
– Оставь, пожалуйста. Я давно сказала: если надо, я сама позову вас. И просила уже не раз. Это не шутки. А если остановят?
Но Алексей уже и не слушает. Брови тоже ломятся, в глазах деревянное безразличие – теперь что хочешь говори, а он свое знает. Ну, это уже совсем свинство!
Толя запротестовал:
– И я пойду.
Но он только помог Алексею, отвлек на себя мамин гнев.
– Еще этого не хватало, и он пойдет. Я вижу, вам все это игра. Выйди посмотри, ты не одетый.
Это от него откупаются. Хотя, конечно, и на том спасибо. Толя вышел из сеней, небрежно насвистывая. Нинка уверяла, что видела вчера, как ставня открылась, а потом сама закрылась. А вдруг и теперь кто-то под стеной затаился? Слева привычный, но какой-то беспокойный шум придорожных сосен. Где-то в той же стороне – как друг – посаженный Толей в огороде клен. Темно как!
– Кто? Стой!
У калитки – человек, знакомо поскрипывает обмерзшая кожанка.
– Кто, спрашиваю?
Клацнул взведенный затвор.
– Почему кто? Я.
Круглоголовая фигура подступила ближе и тотчас отступила, потому что хозяин вовсю занимался тем, ради чего он, очевидно, и вышел.
Фигура удалилась в сторону шоссе.
Сердце у Толи колотилось. Случайно Пуговицын оказался около дома или он все время был тут? Может быть, старого Коваленка уже выследил.
Мама тоже очень встревожилась, торопливо сняла жакетку, приказала Алексею сбросить поддевку.
Ушли, когда часы отстучали два: сначала Алексей, потом мама. Около школы они должны встретиться.
Толя сидел в столовой за книгой и не читал, а думал о том, как они идут. Он и боялся за них, и завидовал брату. Вот они уже в большой хате, освещенной потрескивающей лучиной. Входят люди, неровный свет красно-черными отблесками играет на одежде, на автоматах. Алексей сидит в сторонке и молчит. Толя не молчал бы…