Учитывая возможность, что оный Филипп или какой-то из его прямых или непрямых наследников — графов Пуатевинских может умереть, не оставив наследника мужского пола, чего мы бы не желали, равно как и попадания графства в женские руки, мы повелели нижеследующее: в случае, если оный Филипп или какой-то из его прямых или непрямых наследников — графов Пуатевинских умрет, не оставив наследника мужского пола, повелеваем и приказываем, дабы графство Пуатье вернулось в руки нашего преемника — короля Франции и вошло в королевский домен.
Людовик X едва успел вновь жениться. Проведя восемнадцать месяцев на престоле, он умер 5 июня 1316 г., оставив беременной новую королеву — Клеменцию Венгерскую. У нее родился мальчик, но этот Иоанн I прожил лишь пять дней ноября, и смерть его была слишком на руку некоторым принцам, чтобы в народе не пошли толки о преднамеренной смерти.
Между тем свои права на трон предъявил второй сын Филиппа Красивого. Филипп Пуатевинский находился в Лионе. Он вернулся в июле и сразу же добился, чтобы «Совет магнатов», которому временно было поручено управлять страной после смерти Людовика X, признал его регентом. Ассамблея принцев, епископов и баронов утвердила его в качестве «хранителя» королевства. Если бы королева родила сына, на время его несовершеннолетия Филипп стал бы регентом, как в свое время Бланка Кастильская. Но ребенок был бы королем с рождения.
Если же на свет появится девочка, ассамблея передаст полномочия принять окончательное решение другой ассамблее, которая соберется, как только дочери «придут в возраст», то есть достигнут тринадцати лет. Корона Франции останется «на хранении» регента, пока не будет известно… желают ли ее дочери Людовика X. Занятный момент, особенно если учесть, что герцог Бургундский, брат Маргариты и дядя юной Жанны, уже выразил протест от имени племянницы, что ей не передали сразу же Шампань — крупный фьеф, составлявший вторую половину наваррского наследства Капетингов по женской линии.
Итак, в 1316 г. положение было неясным. Никто не решался говорить, что Жанна получит все, если у нее не будет брата, но уже не шла речь и о том, что у нее вообще нет никаких прав. И количество дочерей короля — две или одна, если одна умрет, — роли не играло: кто получит корону из рук регента или принцессы, достигшей тринадцати лет, должно было выясниться лишь позже. Конечно, возникала странная перспектива междуцарствия, но для людей, которые уже полвека видели вакантным императорский трон, она была не столь уж непривычной[7].
А Филипп Пуатевинский вел себя так, словно все уже решено. Видимо, еще до рождения Иоанна I регент заказал какому-то парижскому граверу королевскую печать с изображением суверена, сидящего на троне, которую он мог бы сразу использовать, как только королева родит дочь. Иначе как объяснить тот факт, что к моменту смерти Иоанна I печать Филиппа V была уже готова?