Мыслитель действует (Нёстлингер) - страница 55

– Как только ты ушла, – сказал Туз пик, – мне пришло в голову, что платок очень важный предмет, он – наше единственное вещественное доказательство, наше единственное алиби.

– Какое алиби! Улика, а не алиби. Улика, если уж тебе угодно пользоваться юридической терминологией.

– О'кей, пусть улика! – согласился Туз пик. – Во всяком случае, я решил его проверить. Сперва я не знал, где его искать, я подумал, что кто-нибудь его просто-напросто выбросил. А потом вдруг вспомнил, что Бабси Биндер пользовалась им как тряпкой для стирания с доски. И тогда я помчался в школу и сказал Штрибани, что мне нужен ключ от нашего класса, потому что я забыл в парте свое лекарство от астмы, а у меня последний тюбик...

– Лекарство от астмы? У тебя астма? – Лилибет в ужасе посмотрела на Туза пик.

– Да нет, это он сказал, чтобы попасть в класс, – успокоил ее Мыслитель.

Туз пик кивнул.

– И, слава богу, алиби было еще там.

– Улика, – снова поправил его Мыслитель.

– Пожалуйста, улика, я не спорю. – Туз пик был так возбужден, что ему было не до выбора верных терминов. – Так или иначе, платок у нас в руках, и буквы «К» и «Т» выдают Купера Томаса!

Лилибет неотрывно глядела на грязный платок. Он был очень большой. Клетка была несколько размыта, а материя слегка потрепалась. Но буквы, вышитые в уголке коричневыми нитками, были четко различимы: «К» – как Купер, и «Т» – как Томас.

– Ну разве я не говорил? – Туз пик переживал свой звездный час. – Я всегда могу смело доверять своему чувству! Да это было ясно как дважды два.

Лилибет вопрошающе посмотрела на Мыслителя.

– Похоже, что это неопровержимое доказательство, – сказал он и пожал своими круглыми плечами. – А я целую теорию построил... Но эта монограмма убивает все в зародыше.

– А что у тебя за теория? – спросила Лилибет. Но Туз пик не дал ему ответить.

– Тоже мне, теоретик! Да кому нужна его теория! И вообще, все это слова, они в счет не идут, нужны вещественные доказательства. Вот как это. – И Туз пик взял в руки платок, вытряхнул из него мел и снова положил на стол. – Завтра утром пойду к директору и покажу ему монограмму!

Лилибет с изумлением обнаружила, что жалеет Купера Томаса. Она представила себе, как он будет завтра стоять в кабинете директора, и у нее от сострадания даже сердце забилось. Тот самый Купер Томас, который был готов подарить ей своего ангела-хранителя.

– Ах, ты, быть может, его еще жалеешь? – выкрикнул вдруг Туз пик.

Видимо, у Лилибет на лице были написаны все ее чувства. Лилибет только хотела сказать, что жалеть Томаса не зазорно, как открылась дверь и в комнату вошла ее мать. Ее привело любопытство, но признаться она в этом не собиралась, поэтому спросила, не хочет ли кто-нибудь выпить кока-колы. Все трое отказались, им явно было не до кока-колы. Но мать Лилибет была уже не в силах справиться со своим любопытством. Она рассуждала так: если мальчики и в самом деле пришли так поздно из-за грязного платка, то это, наверное, все же какой-то особый платок! И тут она увидела, что этот платок лежит у Лилибет на письменном столе! Она подошла поближе и спросила со смехом: