— Надеюсь. Я знаю нескольких людей, обладающих магической силой, а Киан — таких, как он. Пора вербовать рекрутов.
— Вампиров? И Киану-то было трудно довериться. Что касается ведьм, то мы только начинаем узнавать друг друга — как сегодня вечером. Нет, я думаю, что придется ограничиться теми, кто у нас есть. Оружие — это другое дело. Мы можем создать его сами — тем же способом, что и кресты.
Гленна вновь взяла бокал, глотнула вина, затем медленно выдохнула.
— Хорошо. Согласна.
— Когда отправимся в Гилл, возьмем оружие с собой.
— Легко сказать… Когда и как?
— Как? Через Пляску Богов. Когда? Этого я не знаю. Могу лишь верить в то, что нас об этом известят. Мы узнаем, когда придет время.
— Думаешь, мы сможем вернуться? Если останемся живы? Мы сможем вернуться домой?
Хойт поднял глаза на девушку. Уверенной рукой она что-то рисовала в блокноте. От усталости и напряжения она побледнела и осунулась, ее яркие непокорные волосы упали на лоб.
— Чего ты боишься больше всего? — спросил он. — Умереть или не увидеть дома?
— Не знаю. Смерть неотвратима. Никому из нас ее не избежать. Но мы — по крайней мере, я говорю о себе, — надеемся, что когда придет наше время, у нас достанет мужества достойно ее встретить.
Рассеянным жестом левой руки Гленна заправила за ухо прядь волос, не переставая чертить.
— Смерть для меня всегда была чем-то абстрактным. До этого момента. Тяжело сознавать, что ты умрешь, но еще тяжелее понимать, что ты больше никогда не увидишь свой дом, своих родных. Они даже не поймут, что со мной произошло.
Она подняла голову.
— Кажется, я говорю о том, что и так всем известно.
— Я не знаю, сколько они прожили. Как умерли. Долго ли искали меня.
— Если знать, было бы легче.
— Да. — Он встряхнулся и склонил голову набок. — Что ты там рисуешь?
Гленна поджала губы, разглядывая рисунок.
— Похоже на тебя.
Она перевернула лист и протянула Хойту.
— Таким ты меня видишь? — В его голосе сквозило скорее удивление, чем похвала. — Суровым?
— Не суровым, а серьезным. Ты серьезный мужчина, Хойт Маккена. — Гленна подписала рисунок. — Вот так твое имя пишется и произносится в наши дни. Я выяснила. — Небрежным росчерком она поставила свою подпись. — И твоя серьезность чрезвычайно привлекательна.
— Серьезность к лицу старикам и государственным мужам.
— А также воинам и тем, кто облечен властью. Когда я познакомилась с тобой, почувствовала влечение к тебе, то поняла, что все, кого я знала прежде, — просто мальчишки. Вероятно, теперь мне нравятся люди постарше.
Хойт смотрел на девушку. Между ними на столе стояло вино и лежал рисунок. И все равно такой близости он еще никогда не испытывал.