— Похоже, сегодня придется лечь спать без ужина.
— Не хами. — Она ткнула пальцем в грудь Киана. — Я тут чуть с ума не сошла, а вы мутузили друг друга, как парочка глупых щенков.
— Ты чуть не прострелила мне ногу, — напомнил Хойт. — На сегодня уже достаточно глупостей.
В ответ она лишь скрипнула зубами.
— Марш на кухню, оба. Займусь вашими синяками и ссадинами. Снова.
— Я пойду спать, — заявил Киан.
— Оба, я сказала. И без разговоров.
Она удалилась, и Киан потрогал разбитую губу.
— Времени, конечно, прошло много, но я не помню, чтобы тебе особенно нравились властные женщины.
— Раньше не нравились. Но я достаточно хорошо их понимаю, и поэтому не стоит ей перечить. Кроме того, у меня болит глаз.
Когда они вошли в кухню, Гленна раскладывала свои принадлежности на столе. Она успела поставить чайник на огонь и закатать рукава.
— Крови хочешь? — спросила она, и ее холодный тон заставил Киана смущенно откашляться.
Как это ни удивительно, он почувствовал досаду. Такого ощущения у него не было… даже не вспомнить сколько. Очевидно, близкое общение с людьми дурно влияет на него.
— Нет, спасибо. Хватит и твоего чая.
— Снимай рубашку.
Гленна видела, что с его языка готово сорваться язвительное замечание. Но Киан проявил благоразумие и сдержался.
Он стянул рубашку и сел на табурет.
— Я и забыл об ожогах. — Хойт принялся рассматривать рубцы. Волдыри исчезли, превратившись в багровые шрамы. — Если бы вспомнил, — прибавил он, усаживаясь напротив Клана, — то целил бы тебе в грудь.
— Опять начинается, — пробормотала Гленна, но братья не обратили на нее внимания.
— Ты дрался не так, как обычно. Работал в основном ногами и локтями. — Хойт чувствовал последствия ударов брата. — И еще прыжки.
— Боевые искусства. У меня черный пояс в нескольких видах. Символ мастера, — пояснил Киан. — Тебе нужно больше тренироваться.
Хойт потер саднящие ребра.
— Обязательно.
Что-то они вдруг стали общительными, недоумевала Гленна. Странные эти мужчины — становятся друзьями после того, как расквасят друг другу физиономии.
Она налила горячую воду в кастрюльку, и пока настой заваривался, подошла к столу с баночкой целебной мази.
— Учитывая площадь ожогов, я сказала бы раньше, что своими средствами вылечу их через три недели. — Она села и зачерпнула пальцами мазь. — Теперь сокращаю срок до трех дней.
— Нас можно ранить, причем серьезно. Но если удар не смертельный, мы выздоравливаем, причем быстро.
— Повезло тебе, особенно если учесть, что у тебя не только ожоги, но и синяки. Но способности к регенерации у вас нет, — продолжала Гленна, нанося мазь на кожу. — Если мы, например, отрубим им руки, они не отрастут снова.