— Отомсти за брата и возвращайся.
— Обязательно. — Хойт встал. — А теперь мне нужно собраться.
Он пошел в свою комнату, которая находилась в самой высокой башне дома, и начал собирать травы и настойки, сам не зная, для чего они могут ему пригодиться.
— А где твой крест?
Оглянувшись, Хойт увидел стоявшую в дверях Нолу: водопад темных волос спускался до пояса девочки. Ей всего восемь, с нежностью подумал он.
— Богиня не сделала для меня креста, — кратко ответил Хойт. — У меня другая защита, и тебе не нужно волноваться. Я знаю, что делаю.
— Я не буду плакать, когда ты уйдешь.
— А почему ты должна плакать? Мне ведь и раньше приходилось уезжать, но я всегда возвращался, правда?
— Ты вернешься. В башню. Вместе с ней.
Хойт, аккуратно расставлявший склянки в сумке, замер и внимательно посмотрел на сестру.
— С кем?
— С женщиной — рыжеволосой. Не богиней, а смертной. У нее будет знак ведьмы. Я не могу видеть Киана и не знаю, победишь ли ты. Но вижу тут тебя с ведьмой. И еще вижу, что ты боишься.
— Мужчина не должен вступать в бой, не испытывая страха. Именно страх помогает ему остаться в живых.
— Я в этом не разбираюсь. Но мне так хочется быть мужчиной и воином. — Ее нежные губы тронула улыбка. — Ты не запретишь мне пойти за тобой, как запретил Фергусу.
— Разве я посмею? — Он закрыл сумку и шагнул к сестре. — Мне страшно. Только не говори остальным.
— Не скажу.
Она умеет растопить его сердце, подумал Хойт, взял крест сестры и произнес заклинание, так что на обратной стороне амулета проступили древние ирландские знаки — имя Нолы.
— Теперь крест только твой.
— Мой и тех, кто будет носить мое имя после меня. — Глаза девочки заблестели, но она сдержала слезы. — Еще увидимся.
— Обязательно.
— К тому времени круг уже сложится. Правда, не знаю, как это случится и почему.
— Что ты еще видишь, Нола?
Она лишь покачала головой.
— Темно. Ничего не могу разглядеть. Я буду зажигать для тебя свечу каждую ночь, пока ты не вернешься.
— Ее свет приведет меня к дому. — Хойт наклонился и обнял девочку. — Больше всего я буду скучать по тебе. — Он нежно поцеловал ее и отстранился. — Береги себя.
— У меня будут дочери! — крикнула она ему вслед.
Он с улыбкой обернулся. Малышка смотрела на него — хрупкая и сильная.
— Неужели?
— Я так решила. — В словах сестры звучала такая убежденность, что губы Хойта дрогнули. — И они не будут слабыми. Не будут целыми днями ткать, вязать и готовить.
Теперь он уже не прятал улыбки, понимая, какую радость доставят ему воспоминания об этом разговоре.
— Правда? И чем же они будут заниматься, позволь тебя спросить, юная мамаша?