«Правильно рассуждаешь, — в очередной раз подал голос бог-сын. — Это, так сказать, черный ход. А есть еще и парадный».
— А раньше сказать не мог? — фыркнула я, отплевываясь от настойчиво лезущих в рот волос.
«С какой стати мне облегчать вам жизнь? — простодушно удивился невидимый собеседник. — Не забывай, что вы идете убивать храмовников, принадлежащих храму имени меня. Между прочим, как оказалось, не подлых предателей, а сохранивших мне верность. Поэтому не ворчи, Тефна. Подумай, как мое сердце сейчас обливается кровью от невыносимого страдания».
Я кисло поморщилась, уловив в последней фразе моего невидимого собеседника нотки лживого пафоса. Ну-ну, так я ему и поверила. Бог-отступник в этом плане куда честнее своего брата. Никогда не прикрывал свои темные делишки выдуманной заботой о смертных. Если ему плевать на нас — то он так и говорит об этом, не делая исключений даже для своих последователей.
Бог-сын, наверное, хотел что-то возразить на мои слишком опасные и еретические мысли. Он закашлялся, но ничего сказать не успел, поскольку я внезапно вывалилась из лаза в ярко освещенную пещеру. Под ее низким каменным сводом заполошно плясали сразу несколько магических шаров, освещая неприглядную картину недавнего побоища.
Я поспешно вскочила на ноги, когда осознала, что упала в лужу крови. Машинально вытерла ладони о безнадежно загубленное платье, с ужасом оглядываясь по сторонам.
От резкого металлического запаха закружилась голова. Я невольно оскалилась, чувствуя, как мой зверь оживился при виде чужой успешной охоты. Совсем рядом со мной лежал молодой храмовник, запрокинув вверх белое безжизненное лицо. Чуть поодаль — еще один. И еще, и еще.
Я быстро отвела взгляд, молясь, чтобы эта чудовищная сцена не осталась у меня в памяти, но точно зная, что отныне буду вынуждена видеть ее в самых жутких своих кошмарах. Посмотрела на Рикки, неподвижно застывшего в нескольких шагах от меня. Тот медленно и методично счищал с меча кровь, воспользовавшись для этой цели оторванным куском плаща одного из убитых. Почувствовав мое внимание, юноша на мгновение остановился, подарил мне ледяную улыбку и вновь принялся полировать клинок.
— А вот и я. — Из лаза между тем выбрался Марий. Он оказался куда удачливее и проворнее меня, поэтому с ловкостью приземлился на ноги, избежав моей участи быть заляпанным в чужой крови. После чего с каким-то детским удивлением и обидой вздохнул: — Надо же, опоздали! Пропустили самое интересное. И все из-за тебя, кошка!
— Почему-то я совершенно не расстроилась, — проворчала я, безуспешно пытаясь сглотнуть тугой ком тошноты. — Даже того, что сейчас увидела, хватило мне по горло.