За день до вторжения мне довелось принимать миссию доброй воли Султаната Оман во главе с советником султана Раджабом. Хотя разговор был посвящен двусторонним отношениям наших стран, я все же счел нужным сказать: мы обеспокоены напряженностью, возникшей между Ираком и Кувейтом, надеемся, что эти две соседние арабские страны найдут возможным уладить свои отношения, если необходимо, при посредничестве других арабских государств, а Советский Союз действует в направлении нормализации ирако-кувейтских отношений, которое определяется нашей принципиальной позицией – всегда выступать в интересах арабского единства.
Признаться, я до сих пор не могу до конца объяснить себе, как высшее руководство Ирака – люди, казалось бы, зрелые и многоопытные, могли пойти на такую авантюру, как вооруженный захват другого государства. Могу лишь выстраивать свои версии по поводу того, откуда взялась серия грубейших просчетов, приведших к военному разгрому Ирака и тому незавидному положению, в котором даже десятилетие спустя находится иракский народ и его государство. Подробно я расскажу об этом в последней главе книги, а пока хочу выделить лишь один момент: почему в 1990 году даже представить было трудно, что Багдад по собственной воле вновь вступит на тропу войны.
Ведь минуло всего два года после окончания одного из самых долгих и кровопролитных военных конфликтов второй половины XX века – ирако-иранской войны. Иракские власти объявили ее финал своей победой. Но это верно лишь отчасти – в том смысле, что Хомейни в конце концов пришлось отказаться от мечты добиться свержения режима Саддама Хусейна. Истощив в войне силы, он согласился на прекращение огня, на что Багдад с радостью был готов еще за шесть лет до того, как смолкли, наконец, орудия. Но ведь и Багдад не добился по большему счету ровно ничего. Рассчитывая на легкий успех, он сам инициировал войну, а потом не знал, как из нее выпутаться, причем иракские войска были отброшены назад, в сущности, на те же географические рубежи, откуда началась восемь лет назад иракская наступательная операция. Я отлично помню, как меня – представителя Советского Союза в Совете Безопасности ООН, где вопрос о войне между Ираком и Ираном не сходил с повестки дня, буквально осаждали арабские дипломаты и в первую очередь представители Ирака с просьбой, чтобы СССР помог прекратить войну. Ирак выстоял с большим трудом и, не будь массированной советской и французской помощи оружием, вряд ли появился бы повод сооружать в Багдаде арку победы в виде поднятых вверх и под углом сходящихся сабель, каждую из которыхрук Саддама Хусейна.