В Вашингтоне было восемь двадцать вечера, когда советник президента США по национальной безопасности генерал Брент Скоукрофт счел нужным все-таки предупредить Буша о возрастающей вероятности иракского вторжения. Несколько раньше госдепартамент сориентировал в том же духе по телефону своего шефа Джорджа Бейкера, который в этот момент вел переговоры в Иркутске с Э. Шеварднадзе. Как потом не раз говорил Эдуард Амвросиевич (написано это и в его книге «Мой выбор»), он не мог поверить, что иракское руководство пойдет на столь безрассудный шаг. За год до этого Шеварднадзе побывал в Ираке, беседовал несколько часов с Саддамом Хусейном, сам видел разбитую Басру и соответственно составил себе представление об иракских приоритетах, в которые новая агрессия просто не вписывалась. «В этом нет никакой логики», – так он сказал Бейкеру, когда последний сообщил ему о полученном из госдепа предупреждении.
Кувейтские власти, узнав о начале вторжения, весьма оперативно известили об этом американское посольство, но ни о какой помощи не просили, считая, что иракские войска вот-вот остановятся. Затем последовали уже более тревожные обращения в посольство с прямой просьбой о помощи. Радио Кувейта этот же призыв обратило ко всем странам. О развитии событий посольство США по телефону информировало госдепартамент.
В Вашингтоне было около девяти часов вечера, когда стало ясно, что налицо масштабная военная агрессия. Кризисная группа Совета национальной безопасности США довольно быстро сумела собраться и приступить к работе. Поздно вечером Белый дом выпустил краткое заявление, в котором осудил вторжение и призвал Багдад его немедленно прекратить. В пять утра Джордж Буш подписал распоряжение о замораживании всех кувейтских и иракских счетов, чтобы Багдад не мог их использовать.
В Иркутске переговоры между Бейкером и Шеварднадзе были практически завершены, и дело шло к отлету госсекретаря с визитом в Улан-Батор, а нашего министра – в Москву, когда из Вашингтона поступило известие, подтвердившее, что казавшееся немыслимым стало фактом: Ирак напал на Кувейт. Ни глубина вторжения, ни его цели еще не были ясны. Поэтому между руководителями внешнеполитических ведомств СССР и США состоялось лишь краткое обсуждение общего характера. Никаких публичных заявлений по поводу начавшегося кувейтского кризиса в Иркутске сделано не было. Договорились лишь поддерживать тесный контакт.
* * *
Москва и Кувейт находятся в одном часовом поясе. Соответственно и для Москвы иракское вторжение в Кувейт началось в 2 часа ночи. Мне о нем стало известно рано утром в результате телефонного звонка из секретариата министра, как только туда поступили первые тревожные сигналы. Когда я добрался до МИДа, информация там все еще была чрезвычайно скупая. Сразу возникла масса вопросов: какова цель вторжения и как далеко Багдад намерен зайти в этом непонятном пока предприятии; как с нашими людьми в Кувейте (их там было порядка 800 человек), все ли живы, как обеспечить их безопасность; какой должна быть политическая линия СССР в связи с начавшимися событиями; когда, что и кем должно быть публично сказано о них от лица нашей страны; как вести себя в Совете Безопасности ООН, где вопрос о вторжении непременно встанет, если уже не встал; следует ли предпринимать шаги с нашей стороны перед Багдадом, если да, то какие и на каком уровне? И со всеми этими враз навалившимися проблемами надо было определяться очень быстро.