Несколькими часами позже Совет Безопасности, собравшись по просьбе Кувейта, Бахрейна, Катара, ОАЭ, Омана и Саудовской Аравии, единогласно принял резолюцию 662, в которой, выразив глубокую тревогу заявлением Ирака об «объединении полностью и навсегда» с Кувейтом, постановил, что «аннексия Кувейта Ираком в какой бы то ни было форме и под каким бы то ни было предлогом юридически является незаконной и считается недействительной». Совет призвал все государства и международные организации «не признавать эту аннексию и воздерживаться от любых действий или контактов, которые могли бы быть истолкованы как косвенное признание аннексии». Совет потребовал, чтобы «Ирак отказался от своих действий, направленных на аннексию Кувейта».
В ответ члены Совета Безопасности услышали от представителя Ирака при ООН «Мое правительство вновь заявляет, что единство Ирака и Кувейта нерушимо». А 10 августа в своей очередной бравурной речи Саддам Хусейн объявил «священную войну» всем иностранным силам в Персидском заливе и призвал всех мусульман включиться в нее для «защиты исламских святынь в Мекке от американских и сионистских посягательств».
Арабский саммит и инициатива С. Хусейна
Объявленная Багдадом аннексия Кувейта поставила правительства арабских государств в такое положение, когда не осудить эту акцию было просто нельзя. Это произошло, разумеется, со своими особенностями в каждом конкретном случае, включая ООП и Иорданию. Арабский мир выступил в целом достаточно едино. Однако это не значит, что проиракские действия отдельных лидеров на этом прекратились. На словах осуждая аннексию, они продолжали поиски решения, которое устроило бы Багдад. Большинство арабских стран, не вошедших в антисаддамовскую коалицию, заняли позицию «двойного нет»: «нет» – аннексии Кувейта и «нет» – иностранному присутствию в зоне Залива (и западному, и арабскому).
Возникший политический раскол арабского мира резко ослабил его возможности влиять на обстановку в регионе. Если бы все руководители арабских государств оказали дружный энергичный нажим на Багдад, как знать, может быть это и помогло бы повернуть развитие событий в мирное русло.
Сожалея, что так не случилось и что раскол стал фактом жизни, Москва тем не менее вела активную работу со всеми арабскими странами, не обольщая себя при этом особо надеждами, но и не сбрасывая со счета роль арабского фактора, которую мы старались по возможности приподнять. Исходя из этого, МИД СССР, когда стало известно о созыве в Каире чрезвычайного арабского саммита, подготовил, а М.С. Горбачев утвердил послание на имя его председателя президента Египта Хосни Мубарака. Напомнив о том, что СССР в связи с вторжением войск Ирака в Кувейт с самого начала занял ясную и последовательную позицию, послание подчеркивало, что в ней нет ничего антииракского. Напротив, мы стремились помочь Ираку выйти с минимальным ущербом из положения, в котором он оказался. Выполнение резолюции 660 Совета Безопасности позволяло, на наш взгляд, сделать это без унижения достоинства Ирака. Приветствуя созыв экстренной встречи глав арабских государств и желая ей успеха, президент СССР выражал готовность сообща искать возможность погасить пожар в районе Персидского залива, восстановить мир и стабильность. При этом проводилась мысль, что очень важную роль здесь могли бы сыграть усилия арабских стран и что, может быть, это был бы даже самый предпочтительный путь. Выражалась надежда, что Лига арабских государств, накопившая немалый опыт в улаживании межарабских разногласий, активно возьмется за разблокирование возникшей конфликтной ситуации.