Однако время явно поджимало. 18 августа американский фрегат «Рейд» произвел шесть предупредительных выстрелов в Оманском заливе по танкеру «Ханакеин», но танкер не остановился, а предпринимать более крутые меры у капитана фрегата полномочий не было. То же самое произошло в Персидском заливе между американским военным кораблем «Брэдли» и танкером «Баба Гургур», только выстрелов было не шесть, а три.
Начиная с 13 августа, мне неоднократно приходилось встречаться с послом США Мэтлоком. Он мне вручал для передачи Э.А. Шеварднадзе послания Бейкера, я ему – ответные от нашего министра. Иногда обмены шли через наши посольства в Вашингтоне. Кроме того состоялось несколько телефонных разговоров непосредственно между министром и госсекретарем. Некоторые из них были довольно продолжительные. В центре этих контактов был вопрос о принятии Советом Безопасности резолюции, которая санкционировала бы перехваты и досмотры морских судов. Американцы торопились, мы сдерживали, в частности, настояли, чтобы к подготовке проекта резолюции по перехвату подключились Военно-штабной комитет и Комитет по санкциям, что позволило достигнуть ряд важных пониманий по механизму действия предполагаемой резолюции. Некоторые существенные заверения, особенно по части проявления сдержанности со стороны США, были даны лично Бейкером.
Пик контактов пришелся на 21 – 24 августа. Определенную роль здесь сыграл визит в Москву С. Хаммади. Объясняя 21 августа Мэтлоку, почему мы хотим отложить на несколько дней рассмотрение в Совете проекта резолюции, я ссылался на то, что мы только вчера в личном послании на имя госсекретаря информировали его о беседе с Хаммади; сегодня состоялась вторая беседа с ним, о чем госсекретарь также будет проинформирован. Мы считаем, что было бы правильным посмотреть, как отреагируют иракцы на то, что было им сказано советской стороной. Если же резолюция Совета Безопасности была бы уже сегодня принята, то она тем самым дала бы возможность Ираку пройти мимо того, что говорилось в Москве, сославшись на то, что новая резолюция изменила картину.
Замечу, что какие-то надежды, хотя и очень слабые, у нас все же были на позитивный отклик Багдада. Но никаких сигналов оттуда не поступало. И тогда было решено еще раз обратиться на высшем уровне непосредственно к Саддаму Хусейну. 24 августа ему было передано срочное послание М.С. Горбачева с просьбой дать на него ответ в течение 24 часов. Москва хотела использовать этот шанс, чтобы склонить президента Ирака согласиться с резолюцией 660, побудить его отойти от языка конфронтации. В послании М.С. Горбачева содержалось ясное указание на то, что в противном случае у нас не будет другого выхода, кроме как поддержать новую резолюцию Совета. Как говорилось в официальном сообщении, глава советского государства охарактеризовал возникшую ситуацию в зоне Персидского залива как чрезвычайную и особо опасную. В послании была подтверждена принципиальная позиция СССР относительно незаконности аннексии Кувейта, подчеркнута настоятельная необходимость того, чтобы иракское правительство безотлагательно встало на путь выполнения требований резолюций Совета Безопасности ООН, принятых в связи с захватом Кувейта Ираком и положением иностранных граждан ряда государств на территории Кувейта и Ирака. Уклонение от этих требований неизбежно будет побуждать Совет Безопасности к принятию соответствующих дополнительных мер. Сейчас именно от иракской стороны зависит, как поступит Совет Безопасности.