Первая проверка назначается на 7-е цереры, субботу, на 10 часов 30 минут.
М. Хоу, директор.
– Прямо слов нет! – взорвался Фрэнк. – Что скажешь, Джим?
– Скажу, что сегодня шестое цереры, – мрачно ответил Джим.
– Да, но сама идея! Он что думает, у нас исправительная колония? – Фрэнк обратился к старшекласснику, который был старостой их коридора: – А ты что скажешь, Андерсон?
– Прямо не знаю. По мне, у нас и раньше все было нормально.
– Ну и что ты собираешься делать?
– Я-то? – Молодой человек немного подумал. – Мне остался всего один семестр до аттестата, и я отсюда ухожу. Буду сидеть, авось как-нибудь.
– Да, тебе хорошо, а у меня еще целых двенадцать семестров впереди. Что я, преступник, что ли?
– Это твоя проблема, парень. – И старшеклассник отошел.
Одного мальчика объявление, похоже, не волновало, это был Герберт Бичер, сын генерального резидента Компании, новичок и на Марсе, и в школе. Кто-то заметил его ухмылку и спросил: – А ты, турист, чего нос задираешь? Ты об этом заранее знал?
– Конечно, знал.
– Небось сам и придумал.
– Нет. Но мой старик говорит, что вы, ребята, уж больно распустились. Старик говорит, что Штуби был слишком мягкотелым, чтобы держать в школе хоть какую-то дисциплину. Старик говорит…
– Никому не интересно, что говорит твой старик. Кончай волынку!
– Ты не должен так говорить о моем старике. Я…
– Кончай, я сказал!
Молодой Бичер посмотрел на своего оппонента – рыжего паренька по фамилии Келли, понял, что тот не шутит, и стушевался.
– Хорошо ему ухмыляться, – с горечью сказал Келли, – он живет в резиденции своего старика. Пострадают только те, кому приходится жить при школе. Форменная дискриминация, вот это что!
Около трети учеников были приходящими – в основном сыновья служащих Компании, живущих в Малом Сирте. Еще одну треть составляли дети мигрирующих колонистов, а прослойкой между двумя группами были дети служащих с отдаленных постов, особенно тех, кто работал над атмосферным проектом. Большинство из них были боливийцы и тибетцы, было и немного эскимосов.
Келли обратился к одному из них:
– Ну что, Чен? Неужели мы это проглотим?
Широкое азиатское лицо Чена ничего не выражало.
– Не стоит из-за этого волноваться. – Он повернулся и хотел уйти.
– Ты, значит, не будешь бороться за свои права?
– Это все преходяще.
Джим и Фрэнк вернулись к себе, не прекращая обсуждать новости.
– Фрэнк, – спросил Джим, – что за этим кроется? Как ты думаешь, у девочек в школе то же самое творится?
– Могу позвонить Долорес Монтес и узнать.
– Мм… ладно, не беспокойся. Это в конце концов не важно. Вопрос в том, что нам делать?