– То самое, не так ли? – холодно спросил следователь.
– Да, – ответил Риэ, снова посмотрев на ребенка.
Глаза матери расширились от ужаса, но она ничего не сказала. Следователь тоже молчал, потом вполголоса произнес:
– Что ж, доктор, мы обязаны сделать то, что предписывается в таких случаях.
Риэ старался не смотреть на мать, которая по-прежнему стояла поодаль, зажимая рот платком.
– Если я сейчас позвоню, все сделают быстро, – нерешительно проговорил он.
Мсье Отон вызвался проводить его к телефону. Но доктор повернулся к его жене:
– Я очень огорчен. Вам придется собрать кое-какие вещи. Ведь вы знаете, как все это делается.
Мадам Отон в каком-то оцепенении выслушала его. Глаз она не подняла.
– Да, знаю, – сказала она, кивнув головой. – Сейчас соберу.
Прежде чем уйти от них, Риэ, не удержавшись, спросил, не нужно ли им чего-нибудь. Мать по-прежнему молча смотрела на него. Но на сей раз отвел глаза следователь.
– Нет, спасибо, – сказал он, с трудом проглотив слюну, – только спасите моего ребенка.
Вначале карантин был простой формальностью, но, когда за дело взялись Риэ с Рамбером, все правила изоляции стали соблюдаться неукоснительно. В частности, они потребовали, чтобы члены семьи больного помещались непременно раздельно. Если один из них уже заразился, сам того не подозревая, то не следует увеличивать риск. Риэ изложил эти соображения следователю, который признал их весьма разумными. Однако они с женой переглянулись, и, поймав их взгляд, доктор понял, как убиты оба предстоящей разлукой. Мадам Отон с дочкой решено было устроить в отеле, отведенном под карантин, которым руководил Рамбер. Но мест там было в обрез, и на долю следователя остался только так называемый лагерь для изолируемых, этот лагерь устроила на городском стадионе префектура, взяв заимообразно для этой цели палатки у дорожного ведомства. Риэ извинился за несовершенство лагеря, но мсье Отон сказал, что правила существуют для всех, и вполне справедливо, что все им подчиняются.
А мальчика перевезли во вспомогательный лазарет, который устроили в бывшей классной комнате, поставив десять коек. После двадцатичасовой борьбы Риэ понял, что случай безнадежен. Маленькое тельце без сопротивления отдалось во власть пожиравших его микробов. На хрупких суставах набухли совсем небольшие, но болезненные бубоны, сковывавшие движения. Мальчик был заранее побежден недугом. Вот почему Риэ решил испробовать на нем сыворотку Кастеля. В тот же день под вечер они сделали ему капельное вливание. Но ребенок даже не реагировал. А на заре следующего дня все собрались у постели ребенка, чтобы проверить результаты решающего опыта.