Когда горный хребет слева от дороги пошел на убыль, Мурад начал присматриваться. Где-то тут и должен был обнаружиться поворот к Аджикуи. Едва обозначенных грунтовок в нужную сторону сворачивало несколько, но Мурад рассудил, что к поселку должно быть что-то позаметнее. И действительно, когда Большой Балхан сошел практически на нет, огибая его, на север отошло хорошо накатанное шоссе. В пустыне дороги, особенно на солончаках, часто безо всякого асфальта бывают ровные, как стекло. Хоть «Формулу-1» устраивай. Правда, это — или зимой; или летом. А после дождей можно так вляпаться, что трактором не вытащишь. Но сейчас, слава Аллаху, был не тот случай.
Они на хорошей скорости мчались по равнине, на которой вскоре стали попадаться огромные валуны странных очертаний, будто кто-то специально обрабатывал их огромными резцами.
— Что это? — заинтересовался Сердар.
— Эоловые скульптуры, — непонятно объяснил Мурад.
— Чего?
— Это песчаник, мягкий камень. Вот ветер его и точит, особенно если с песочком… Поэтому так и называются — «эоловые».
— А-а… — протянул Сердар, так ничего и не поняв.
Скоро миновали не отмеченное почти ни на одной карте селение Дубунчи из нескольких домиков, а еще через полчаса, незадолго до полудня, въехали в Аджикуи. Это был тоже совсем крохотный поселок: три десятка домов, разбросанных вдоль дороги, при каждом — двор с загоном для скота, школа-мекдеп, разместившаяся в глиняной мазанке маленький магазинчик. Около него Сердар и остановился. Он вышел из машины, растерянно огляделся вокруг:
— А где же колодцы?
— Прадед твой засыпал, — не без ехидства откликнулся Мурад.
Но Сердар не среагировал. Он оглядывался с таким видом, будто, придя домой, обнаружил, что его обокрали.
— Не может быть, — бормотал он. — Нужно спросить у кого-нибудь, должен же кто-то знать…
Но спросить было не у кого. Солнце уже палило в полную силу, и жители благоразумно не высовывались из домишек. Мурад поднялся по трем ступенькам и толкнул дверь магазинчика. Она открылась, вихляясь на разболтанных петлях. В магазинчике было полутемно и прохладно, мягко гудел кондиционер. Мурад со света не сразу разглядел продавца, молодого парня, сидящего за прилавком так, что торчала одна голова.
— Вода есть?
— Есть, — лениво откликнулся парень, жуя спичку.
— Дай баклажку.
Тот не спеша встал, подал требуемое.
— А лучше две, — передумал Мурад.
Тот дал вторую.
— Слушай, — расплачиваясь, продолжил разговор Мурад, — а где здесь раньше колодцы были, ты не знаешь?
Тот молча отрицательно помотал головой. Мурад понял, что от разговорчивого продавца ничего не добьешься. Он, прихватив пластиковые баклажки с водой, вышел на крыльцо. Залитая слепящим солнцем дорога была пуста, лишь в одном дворе Мурад приметил какое-то движение. Женщина в длинном темно-красном платье закладывала верблюжью колючку в тамдыр, круглую печку для выпечки хлеба.