— Кофе горячий, — промолвил он, наконец. — Присаживайтесь!
— Спасибо. — Она усилием воли заставляла себя держаться так же спокойно, как и он, и села на табуретку у стойки бара.
— Я подумал, что вы, вероятно, голодны. — Он подошел к плите и стал разливать кофе. — Поэтому согрел вам суп.
Эй Джи снова напряглась.
— Вам не следовало беспокоиться.
Не произнеся ни слова, он налил суп и принес ей вместе с кофе.
— Это старинный семейный рецепт. Моя мама обычно говорит, что тарелка супа способна исцелить любую болезнь.
— Выглядит аппетитно, — изрекла она, борясь с желанием разрыдаться снова. — Дэвид…
— Сначала поешьте! — Сел на табурет напротив нее, поставил на стойку бара кофе и закурил. Потягивая кофе и куря, он наблюдал, как Эй Джи лениво помешивает суп. — Это надо есть, а не гонять лапшу по тарелке, — заметил он.
— Почему вы ни о чем меня не расспрашиваете? — выпалила она. — Лучше бы спросили, да и скорее покончили с этим!
За этими словами Дэвид услышал боль. Много боли. Хотелось бы ему знать, где ее корни?
— Я не намерен начинать допрос, Эй Джи.
— Почему? — Когда она подняла голову, в ее взгляде уже читались сила и вызов. — Вы хотите знать, что случилось со мной в той комнате?
Он выпустил облачко дыма и погасил сигарету.
— Конечно хочу. Но думаю, что вы не готовы говорить об этом. По крайней мере, подробно. Почему бы вам просто не поговорить со мной, Эй Джи?
— Не готова? — Она бы рассмеялась, если бы внутри у нее все не было связано узлами. — Это вы никогда не готовы. Я могу описать, как она выглядела: черные волосы, голубые глаза. На ней было хлопчатобумажное платье, застегнутое до горла, и звали ее Джессика. Ей едва исполнилось восемнадцать, когда муж убил ее в порыве ревности. Он задушил ее собственными руками, а затем от горя покончил с собой, застрелившись из пистолета, лежавшего на столике возле постели. Это вам нужно для вашего документального фильма, не так ли?
Подробности, а также холодный, ровный тон, которым она их сообщила, потрясли его. Кто эта женщина, сидящая напротив него, женщина, которой он добивался и желал?
— То, что произошло с вами, не имеет никакого отношения к проекту. А вот то, как вы сейчас реагируете, действительно важно.
— Обычно я себя контролирую. — Она оттолкнула тарелку с такой силой, что суп немного расплескался. — Видит бог, у меня многолетняя практика. Если бы я так не рассердилась, не потеряла до такой степени контроль над собой, когда пришла туда, вероятно, этого бы не случилось.
— Вы можете заблокировать вашу реакцию?
— Обычно да. До определенной степени.