"Призрак мюзикла, — подумал он, стараясь ухмыльнуться. — Когда умру, сам стану призраком, а сейчас репетиция. Вот возьму и в зеркале не отражусь".
В голову пришло, что, может быть, Квазимодо, стрелявший в Арманда, до сих пор прячется в театре. И выходит по ночам, гуляет, а сейчас ходит где-то рядом, злой и голодный.
"А вот если меня увидят здесь ночью, то уже я стану Квазимодо, стрелком из револьвера. Решат, что я Квазимодо и есть, настоящий. Назначат. Вот он, оказывается, кто, злодей… И тогда не отопрешься от этой роли, и никакой цвет трико не спасет".
Через портретное фойе на втором этаже он подходил к лестнице, спускающейся к выходу. Это здесь он бежал за Квазимодо. Сейчас эту лестницу отгораживал бархатный канат над верхними ступенями, протянутый между двумя вездесущими бронзовыми женщинами.
— А мне не надо от тебя сластей. Пришли хотя бы черных сухарей… — Артур вдруг понял, что эти слова звучат не в его голове. Это кто-то поет — не то где-то вдалеке, не то близко, но негромко.
Свесился вниз, держась за гладкую ногу бронзовой женщины. Внизу совсем близко была видна чья-то лысина с остатками редких седых волос вокруг нее.
Кто-то сидел рядом со служебным входом за конторкой. Слабый свет лампы на гибкой гофрированной ноге выделил пятно света среди полумрака, там, внизу.
"Вахтер, — понял Артур. — Конечно! Здесь же должен быть вахтер".
До него было всего метров пять — это сверху вниз — и два лестничных пролета.
"Для вахтера это будет целым счастьем — поймать меня, самого Квазимодо, — отшатнувшись, подумал Артур. — Вместо настоящего. Но ему и такой пойдет".
Судя по голосу, тот совсем не боялся никаких квазимодо, бродящих по театру. Было слышно, как внизу набрали номер на циферблате старинного, громко заскрежетавшего пружиной телефона. Вахтер заговорил о чем-то — Артур никак не мог разобрать о чем. Наконец, понял, что говорят не по-русски. Стоял, с бессмысленным вниманием слушая.
"На каком это языке? — попытался угадать. — На карельском? Может, коми, или, вовсе, по-ижорски? Но точно, не по-фински".
— Петухи, — отчетливо позвучало внизу знакомое слово. Потом опять: — Петухи…
"Лучшее имя для вахтера — это Петр, — почему-то подумал Артур. — Самое подходящее. В честь того архангела, что вот так же охраняет ворота".
— … Чтоб не мыли тобой посуду, как говорят в Финляндии, — вахтер перешел на русский язык. А может, уже набрал другой номер и разговаривал с кем-то другим. — Или во Франции? В общем, где-то в какой-то стране.
Как всегда, смысл подслушанного чужого разговора был неуловим.