Макс с Барни прихлебывали чай и наблюдали похмельную в дым, стройную девушку в красной кожаной куртке и красных туфлях. Она кое-как собралась и приосанилась. Сумела достать салфетку и шатко стереть с мыска туфли грязь.
Оглянулась на них. Снова выпрямила спину. Через некоторое время решилась заговорить:
— Ребят, издалека, поди, будете? — спросила она хриплым бабьим голосом.
— Ага, — сказал Макс.
— А то я и гляжу — печурку вон затопили, — обрадовалась девушка.
Она подождала еще.
— Ребят, до Антрацита подбросите? — попросила она жалостливо.
— Подбросим? — спросил Макс.
— У нас сзади все вещами завалено, — буркнул Барни.
— У нас сзади все занято, — сказал Макс.
— А-а, — протянула девушка.
Макс поставил чашку на скамью, вылез под дождик, подошел к машине и перекинул один рюкзак в багажник.
— Садитесь, — сказал он девушке.
Она кивнула, уселась — сложно, неуверенно — и смирно сидела, пока они с Барни сворачивали пикник. Капли дождя зашипели на горелке.
При подъезде к Антрациту они увидели на спуске тот самый Land Cruiser. Водила стоял у багажника, курил и говорил по сотовому телефону.
Девушка пригнуться не успела.
Красная куртка полоснула по зрачку громилы.
В зеркале заднего вида мелькнул кинувшийся за руль водитель.
На светофоре им удалось прорваться на желтый.
Land Cruiser загудел и проехал на красный.
Девушка всхлипывала:
— Колян меня убьет. Убьет суку!
Макс остановился в людном месте, возле придорожного базарчика.
— Выходите, — сказал он девушке.
Сзади остановился Land Cruiser.
— Коленька! — соскочив с сиденья, вскрикнула девушка.
Здоровяк даже не посмотрел в ее сторону.
Он дернул ручку двери в тот самый момент, когда Макс нажал кнопку блокировки замков.
Парень ударил в стекло кулаком.
Макс нажал на газ.
Въезжая в Ставрополье, долго искали переправу через Кубань. Кружили по плавням — высоченные стены тростника, грунтовая подмоченная дорога, пустынный хутор с развешанными повсюду рубахами и простынями — и наконец вынырнули к вратному зеву сахарного завода, куда мчались по развороченной дороге груженные свеклой «КамАЗы». Завод источал тошнотворную вонь.
Наконец выяснилось, что мост, который они искали, смыло половодьем в позапрошлом году. Пришлось объезжать через Гулькевичи.
Далее потянулись черные крылья полей чернозема — распаханной со жнивьем степи.
На въезде в Ладовскую балку, где когда-то жила бабушка Акулина, Максим сошел с обочины в поле. Постоял, растирая в руках жирную землю. Набрал немного в пакет. Село по балке пересекала неширокая речка. Они проехали вдоль речки до церкви. Весной после голодной зимы бабушка, которой в 1933 году было двадцать восемь лет, смастерила из оренбургского платка и крестовины, связанной из прутьев, снасть, с помощью которой ловила в этой речке мелкую рыбешку. Это была ее первая за полгода белковая пища.