Спрашиваю, когда собирается связываться с Кронштадтом? Водила обижается всерьез — он уже предупредил о наличии раненых, уточнил, какая нозология будет им доставлена. Не ребенок, дело свое знает.
Машины они уже осмотрели, собрав все, что подвернулось, и сейчас тараканят трофеи на свои «галоши». Невелики трофеи, честно говоря. Слили бензин, сняли аккумуляторы, разжились домкратом и парой огнетушителей. Какая-то одежка, одеяла… Замечаю, что лежащих на полу «хивуса» раненых заботливо укутали потеплее.
Интерес представляют разве что стволы и боеприпасы.
Стволов с десяток, три ПМ, два охотничьих ружья — помповушка и автомат, пара АКСУ да два «кедра». Патронов разного калибра ко всему этому — несколько магазинов, пачек и вроссыпь.
Предложение поделиться не вызывает восторга, но тем не менее готовы к этому.
Вопрос один, как делить.
С моей колокольни — не шибкое сокровище все найденное.
Звоню Николаичу.
Думает несколько секунд:
— МЧС и так ящик с Судаевыми получило. По уму, они даже не стреляли. Там к АКСУ сколько патронов?
— Э-э-э… Три рожка и еще десяток врассыпную.
— Тогда им АКСУ отдайте и помповуху. И то жирно будет.
— Обе АКСУ?
— Обе.
— Принято. Обе АКСУ и помповушку.
Подходит братец. Жует чего-то. В руке полупустой полиэтиленовый пакет.
— Мы еще там немного харчей нашли. Делить тоже?
— Да ладно, вам нужнее. Только не нажирайтесь сразу-то.
— На всех поделить — совсем смешно. Тут и одному-то мало будет.
— Ну двигайте. За агонизирующим приглядывай.
— Само собой. Там, говоришь, операционную готовят?
— Ну да. Так что еще и тебя припашут.
— Разве что как сильно нерасторопного ассистента.
— Ты ж хирургией увлекался.
— На четвертом курсе. Так что шить отвык вовсе.
— Ну живы будем, сегодня на семинаре встретимся. К слову, помыться не забудь. Там у них даже ванна есть.
— Пахну?
— Не то слово.
— Это из-за того, что в морге сидели.
— Ага. А так от тебя розами и амброзией пахнет обычно. Пока не уехал: может, нужно что?
— Нужно. Патроны к ПМ у тебя найдутся?
— Вот последняя пачка.
— Последнюю-то вроде не отдают?
— У меня еще две обоймы.
— А насчет медикаментов?
— У эмчеэсовцев возьмешь, если что.
— Ну все, до вечера! Голову береги!
— И тебя туда же!..
Надежда вышла из салона «хивуса».
— Думаю, что транспортировку перенесут. Вы проверили, ничего не осталось в салоне нашего?
— Проверил. Вот братец остался вне салона.
— Уже все, ухожу.
Вместе с братцем уходят и оба водилы, до этого осматривавшие винт глиссера. Машем прощально руками, и набитый людьми агрегат усвистывает по льду в Кронштадт.
Стараюсь поаккуратнее уложить оружие, потом вяжу корявоватый узел (такие обычно таскают беженцы и погорельцы, только вот хорош он для подушек, а не для оружия) и укладываю его сзади в УАЗ. Торчащий ствол автомата-дробовика мешает. Вытягиваю пушку из узла и стараюсь аккуратно ее поставить. Обнаруживаю крепление — в нем стоит двустволка. Ну раз есть крепление, то пусть в нем стоит автомат, а двустволку… Она еще и не заряжена, можно так уложить. Вроде не особенная она какая, обычная наша тулка, да и калибр мелковатый, не двенадцатый, во всяком случае.