Юсси даже не было известно, от имени какой «фирмы» поступает запрос на переход границы для его коллег по Службе. И что идут свои, он тоже никогда не был осведомлен. Золотое правило «меньше знаешь — крепче спишь». Даже под «промывкой» Юсси мог выдать только одного человека из центральной финской резидентуры ФКС (кстати, уже мертвого). Да еще насчет лесника Максакова у Юсси и раньше были серьезные подозрения.
Но теперь Юсси потерял двоих, и каждый из них по отдельности мог рассказать достаточно, чтобы их шефа тоже осчастливили выстрелом в голову. А уж то, что господин Донован из Чикаго и некто Гура из Харькова могли свои бутафорские лица и документы спустить в унитаз, это было вне всяких сомнений.
Но в каком-то смысле частичный провал операции с братьями сыграл Юсси на руку. Приказ открыть коридор для Игоря и Вестгейта он получил по аварийному каналу. Через границу пошел фактически нелегально, что-то там наврав людям из Интерпола, которым иногда оказывал конфиденциальные услуги и которые согласились выгородить его перед начальством в случае неприятностей. А главное — на этот раз Юсси был в курсе, зачем и за кем идет. Поэтому нервничал, много говорил открытым текстом и передал свое волнение клиентам. И именно общая нервозность группы привела к тому, что она попала засаде в лапы не целиком. Поэтому Юсси оказался на родине невредимым. Добрался до компьютера и заглянул в одному ему известную конференцию И-нет. И обнаружил, что именно в тот момент, когда Игорь отстаивал свою прическу с игольником в руках, Служба отдала приказ финской резидентуре встать на консервацию. Короче говоря — лечь на дно.
Юсси был здорово обескуражен, но уже четко увязал между собой чрезвычайные происшествия в Финляндии и то, что творилось на русской территории. А для братьев эта информация означала только одно. Как и предполагал еще позавчера Королев, Федеральная Контрольная Служба прекратила свое существование.
— И что ты теперь будешь делать? — спросил Игорь. Юсси открыл было рот, но тут в дверь постучали. Юсси что-то пробормотал по-фински, и в комнату вошел интерполовец, которого братья раньше не видели, — невысокий плечистый дядька лет сорока с круглым добродушным лицом. Он был без пиджака, и из плечевой кобуры у него торчала потертая рукоятка полицейского револьвера. Несколько секунд интерполовец в упор рассматривал братьев, а потом отвернулся, дернул себя за мочку уха и произнес длинную фразу, от которой у Юсси затвердели скулы и проступил на коже загримированный синяк. Он с трудом выдавил несколько слов. Интерполовец заговорил снова, и с каждой секундой Юсси выглядел все хуже. Наконец он кивнул и со вздохом опустил голову.