Однако первый же удар, нанесенный рвущимися внутрь монстрами, развеял все иллюзии, насчет непреодолимой прочности данного препятствия. Дверь не слетела с петель и задвижка выдержала, но Глану стало ясно, что еще несколько подобных ударов и либо ее все-таки сорвет с петель, либо она выскочит с куском каменной стены, и тогда... Юноша не хотел даже помыслить о том, что случится, когда в усыпальницу ворвется сгрудившийся у входа зоопарк. Оставалось продать подороже свою молодую жизнь. Умирать страшно не хотелось, но уж, коль так получилось, он уйдет достойно, прихватив с собой не одну мерзопакостную бестию.
Глан никогда не был особенно набожным человеком, но перед вполне реальной перспективой предстоящего перерождения, решил мысленно обратиться ко всем известным ему богам. Для начала попросил Всеблагого, чтобы тот долго не мурыжил его душу в Чистилище, а побыстрее подобрал для нее достойное вместилище, но ни в коем случае, чтоб не женское - не хватало всю следующую жизнь возиться с готовкой, уборкой, вечно пьяным супругом и сопливыми отпрысками. Затем обратился к двуединому эльфийскому богу Кииле-Вельху. Первую ипостась юноша поблагодарил за все те мелкие радости, которые время от времени случались в его жизни, а темного Вельха он настоятельно попросил держаться подальше и не вмешиваться ни в предстоящий процесс перерождения, ни в его последующую жизнь. В самом конце своего мысленного послания к бессмертным владыкам Мира он обратился к председателю гномьего божественного пантеона Пребородатейшему Бойонгу: "Пребородатейший из всех бородачей славный Бойонг, не обессудь, что по воле сынов твоих - бородатых гномов я - Глан эр-Энкин вторгся в подведомственные тебе подземные владения. Прошу, сделай так, чтобы душа моя не застряла среди этих мрачных лабиринтов, или не стала добычей какой-нибудь мерзкой твари, и чтобы ненароком ее не затащило в Подземные Сады Воздаяния, ибо гномий рай существует для гномов, и людям туда вход заказан".
Пока наш герой обращался к богам, удары по дверце не прекращались ни на мгновение. После очередного мощного удара одна из прочнейших стальных петель лопнула, не выдержав чудовищного натиска. Благо вторая пока держалась, но, судя по характерному потрескиванию, держаться ей осталось не так уж и долго. Осенив себя охранным трианглом Единого, юноша взял Волыну наизготовку и направил ее на дверной проем.
И в этот момент под рубахой на груди он почувствовал несильное жжение, затем взгляд его замутила легкая пелена, а когда неведомый морок рассеялся, восприятие Глана изменилось самым чудесным образом. Но самое главное, он понял, что из этого, казалось бы, замкнутого помещения имеется еще один замаскированный выход.