Все-таки эльф оказался прав. Веселые язычки огня разогнали темноту и чуть рассеяли черную пелену отчаяния. Друзья оживились, придвинулись, протянули к огню продрогшие руки. Дима, закинув голову, посмотрел вверх, где над безнадежно далеким краем ущелья ровно сияла невозмутимая звезда.
— Да, глубоко же мы забрались. Уверен, что мы уже ниже уровня моря. Пока мы не уперлись в тупик, я готов был поверить, что эта щель ведет прямиком в преисподнюю. — Он произнес это слово по-русски. — Аэлиндин, у эльфов есть преисподняя?
— Что это такое?
— Это место наказания душ людей, совершавших при жизни дурные поступки, — объяснила Лилиан. — В нее многие верят на Земле.
— Нет, — покачал головой Аэлиндин. — У нас чертоги Мандоса уравнивают всех, и правых, и виноватых. Скорее я бы поверил, что мы в том самое ущелье, в котором некогда пряталась Унголианта.
— Кто такая Унголианта? — спросил Дима.
— О ней поется в одной из древнейших песен, Алдудэниэ, Плаче по Древам Валинора.
— По Древам? — удивилась Лилиан. — Ты не рассказывал нам об этом.
— Эльфы верят, что еще до того, как были созданы Солнце и Луна, свет в Валиноре давали два священных Дерева, росших в Валмаре. Но Моргот замыслил погубить их и погрузить мир во Мрак. И в этом ему помогла Унголианта, порождение Тьмы, имевшая облик огромного паука и питавшаяся светом. Она жила в глубоком и темном ущелье в Аватаре, пустынном краю на юго-востоке Амана, за Пелорами. Но когда Моргот обратился к ее помощи, Унголианта по своей паутине поднялась из ущелья на вершину Хиарментира, и подняла Моргота за собой. Так смог он преодолеть неприступные стены Пелор, проникнуть в Лотаурэндор и напасть на Валмар. — Аэлиндин запнулся. — Лучше я вам спою об этом. Все равно мне самому лучше не рассказать.
Он тихо запел пронзительно печальную балладу, плач, наполненный скорбью по ушедшей красоте и свету. Песня так жутко соответствовала этому мрачному месту, что у Сергея мороз прошел по спине. Ему вдруг показалось, что не только они вчетвером обречены погибнуть в этой черной дыре, но и весь мир, действительно, навсегда лишился света и тепла. Он поднял глаза, и вдруг почувствовал облегчение — далеко-далеко впереди, словно особенно яркая звездочка на фоне черного неба, сиял освещенный утренним солнцем кончик пика Хиарментир.
Аэлиндин закончил, но жалобные отзвуки еще долго затихали, отражаясь от стен ущелья.
— Да, веселенькая песенка, — помолчав, сказал Дима. — Однако, Аэлиндин заметил верно, если Унголианта существовала, эта нора ей бы определенно подошла. И в Аватаре, и ущелье темное, и, вон, смотрите, Хиарментир под рукой. Может, если поискать, и паутина найдется?