А через месяц ролик впервые появился в эфире. Анна долго уговаривала Ленского посмотреть его заранее, подсовывала видеокассету, но тот был непреклонен. Хотел, чтобы все было так, как он, Владимир Ленский, задумал с самого начала.
В этот вечер они вновь расположились на диване: Анна слегка дрожала. Она было попыталась убежать и закрыться у себя в комнате, но Ленский железной рукой вернул ее обратно.
— Нет уж, ты сиди, Нюра. Кстати, хорошо, что у тебя такая фамилия, и псевдоним придумывать не надо. Другие мучаются, изобретают, а тут папаша с мамашей постарались: поет Анна Австрийская. А что? Звучит!
— Да замолчи ты. Хватит уже издеваться.
— Ну, не я это начал…
— Все, поехало, гляди, радуйся.
И действительно на экране появилась Анна в синем пальто, полетели золотые листья, задвигалась стрелка циферблата. Ленский смотрел молча. Песенка была короткой, но Анне показалось, что прошла целая вечность. Клип закончился, а Ленский все еще сидел и молчал. Анна нырнула под теплый полосатый плед и громко заревела. Ленский потрогал ее за плечо.
— Ты чего? А ну-ка вылезай!
— Я больше не буду тебе грубить, — пискнула она, пряча голову.
— Да? А зря.
— Почему? — Она высунула нос из-под пледа.
— Знаешь, ты была права насчет той девки: у тебя действительно получилось лучше.
— Шутишь?
— Признаю свою ошибку. Мне это нелегко, учти.
— Тебе правда понравилось?
— Ну это нормальный средний уровень. Насчет гениальности ты сама понимаешь…
— Да, конечно. Но неплохо?
— Неплохо, согласен. Слушай, Нюра, это все, что ты можешь, или тебя еще на что-нибудь хватит?
— На что?
— Ну, может, тебе стоит выпустить альбом? Сколько таких песенок ты наскребешь?
— Не знаю.
— Попробуй.
— Я попробую, если пойму: то, что я сделала, нужно еще кому-нибудь, кроме тебя…
А песенка и вправду прижилась. Долгих лет жизни ей, конечно, не полагалось, не классика же, но через пару недель после выхода в эфир она вдруг зазвучала из всех киосков. Анна и сама не ожидала, что ей так понравится ездить по улицам на машине с тонированными стеклами, останавливаться возле рынков и, оставаясь для всех невидимой, слушать свой голос. Не сильный, но своеобразный, чуть вибрирующий на низких регистрах.
А ей еще так много хотелось сказать людям! Ведь они наконец-то слушают ее! Анна написала еще одну песню, потом еще. Стала брать уроки нотной грамотности, чтобы услугами композиторов больше не пользоваться, обойтись только сотрудничеством с аранжировщиком.
Она теперь все время была занята и ужинала даже позже Ленского, иногда глубокой ночью. Как-то раз он все же перехватил ее в дверях и настоял на том, чтобы этот вечер провести вместе. Был затоплен камин, Ленский расположился в любимом кресле с бокалом вина в руке, Анне налил шампанского. Они долго молчали, отдыхая после напряженного рабочего дня, потом Ленский как-то странно усмехнулся и сказал: