Итак, почему мой брат Игорь — Козерог, вы уже поняли. Осталось перейти к сути. Но прежде чем сделать это, отвлекусь немного. Нет, не на рассуждения о смысле жизни, упаси меня боже замахнуться на философский трактат! Хотя я не против данного жанра, да и философии вообще, но для простого обывателя это не занимательное чтение, а перевод со словарем после того, как еле-еле освоил азы. То есть тяжелая работа. А я хочу, чтобы меня выслушали до конца, причем не умники, а люди простые, у которых, быть может, те же проблемы, что и у меня. Одни спешат навстречу переменам и радуются им, а другие, такие, как я, остаются за бортом и только и умеют, что дожидаться спасательного круга. А пока захлебываются и еле-еле держатся на плаву. Времени у меня не так уж много. Если наши с Виолой отношения будут развиваться в том же ключе, то кончим мы обе плохо, причем очень скоро.
Я подумала, что вам будет интересно узнать, как изменился быт Саши Беловой после того, как Виола прожила у нее больше месяца. Ведь с работы никто меня не увольнял. Я по-прежнему должна была целыми днями сидеть за Швейной машинкой. Должна была, но не сидела. Во-первых, наши с Виолой приключения стали отнимать много времени. И тренировки — тоже. Во-вторых, она откровенно смеялась, когда я садилась за швейную машинку. Но зато у Виолы была привычка днем спать. И в этом время я…
Да-да! Глупая Пучеглазая Лягушка прыгала за машинку и что есть силы давила на педаль! Но все равно не успевала. И мысли о том, что я скажу своим заказчикам, терзали меня каждый день, словно стая пчел, поднятая из улья косолапым любителем полакомиться. Виола чувствовала это и молча усмехалась.
Когда позвонила та самая дама, с пододеяльниками, и сказала, что сегодня зайдет, я не выдержала и взмолилась:
— Спаси меня!
— А что такое? — сделала Фиалка невинное лицо. — Ты не можешь сказать, что не выполнила заказ?
— Не могу, — упавшим голосом сказала Глупая Пучеглазая Лягушка.
— Но ты ведь можешь смело вернуть недошитые пододеяльники и отказаться от этой работы. Разве я даю тебе мало денег? А если мы еще как следует потрясем Леночку…
— Лучше пододеяльники! — охнула я.
— Тогда объясняйся со своей заказчицей сама.
— Не могу.
— Не можешь то и не можешь это. Но выбрать придется. Человек так устроен: каждую минуту он делает выбор. От маленького — съесть пирожное с кремом или овощной салат, до глобального — жить или умереть. Перед тобой сейчас выбор средней тяжести. Не смертельно.
И я свой выбор сделала. Вы уже догадываетесь какой. Виола умела заставить меня плясать под свою дудку. И к рассерженной заказчице вышла не я, а она. Та сделала удивленное лицо.