— Ничего особенного, — улыбаясь, сказала Мила.
— Неужели?!
— Что неужели?
— Ты ждешь ребенка? — с сияющими глазами спросил Глебушка.
— Ребенка? — Она рассмеялась. — Дурачок! Нет, конечно.
— Но почему? — Он так потускнел, что Мила сильно удивилась.
— Да что с тобой? Вот уж не ожидала… Видишь ли, Глебушка, когда мы с Тимкой решили немножко пожить для себя, я пошла к гинекологу и вставила спираль. Извини за интимную подробность.
— И что? — испугался он. — Теперь все?
— Что все? Ах, ты про детей! Вот дурачок! Конечно, я могу ее в любой момент вынуть, и все будет в порядке.
— Ну так вынь. Сейчас.
— Глебушка, ты наивен, как новорожденный младенец! Для этого в больницу надо идти.
— Разве? А я думал…
— Это разные вещи. Ну что мне тебе, анатомию, что ли, объяснять?
— Не надо, — надулся он. — Я в школе учил.
— Плохо учил.
— Тогда я не буду пить твое вино. Просто так.
— Не просто так. Я сегодня случайно узнала, что могу доставить мужу очень большие неприятности.
— Прежде всего мне неприятно, когда ты называешь его мужем.
— Ну, от этого теперь не избавиться. Я даже не могу сказать «бывший» муж. Очень уж своеобразно он со мной развелся.
— И как ты собираешься отомстить?
— Фу-ты, господи! Отомстить! Сейчас конец двадцатого века, и я не граф Монте-Кристо. Не собираюсь кидаться к нему, сдергивать с головы парик и замогильным голосом подвывать: «Я Эдмон Дантес! Помнишь меня?! У-у-у!»
Мила закатила глаза и наставила скрюченные пальцы на Глебушку. Но ему было не смешно.
— Перестань!
— Что, страшно?
— Я не хочу, чтобы тебе было плохо. Вдруг ты во что-нибудь вляпаешься?
— Я? Вляпаюсь?! — Миле захотелось смеяться. Бедный, наивный Глебушка! И она сказала: — Не беспокойся, ни во что я не вляпаюсь. И мне будет очень хорошо. Я тебе хотела рассказать, что собираюсь сделать, но сейчас думаю, что не стоит. Тебя это никак не коснется. Пойдем-ка лучше в постель.
Уже сняв рубашку и брюки, он присел на кровать и грустно сказал:
— Я не знал, что ты предохраняешься. Каждый раз мне было так хорошо и тебе было так хорошо, что я надеялся на то, что наш ребенок будет очень счастливым.
— И ты каждый раз думал о детях?! — приподнялась на локте Мила.
— А иначе зачем все? Не эгоисты же мы, в самом деле?
— Уж очень ты правильный человек, Глебушка, — вздохнула она. — Ладно, даю тебе честное слово, что в ближайшее время схожу к врачу.
— Да? — сразу обрадовался он.
— Только хватит сегодня болтать. Сначала я хочу долго-долго целоваться, а потом мучить тебя всю ночь так, чтобы ты утром проспал на работу.
— На рабо…
— Молчи-молчи. С некоторых пор мне почему-то хочется иметь своего собственного, домашнего и очень ручного мужчину…