Перед костром стояли солдаты, слуги, старый лорд, отец Стефан и мой Хьюго. Никого из жителей города не допустили, опасаясь беспорядков. Хьюго обернулся и увидел в дверях меня, с распущенными волосами и сверкающими от страха глазами. Он протянул руку и позвал меня, двинулся ко мне сам, но я оказалась проворнее.
Пробежав через двор к огню, к самому пламени, я сквозь дым увидела белое, искаженное мукой лицо Хильдебранды. Ветер дул западный, свежий, он дарил запах дождя и уносил от меня пламя. Как ребенок, я вскарабкалась на большую кучу сухих поленьев, а потом и на кучу вязанок с хворостом, добралась до столба и обвила руками ее худые, измученные колени, потом встала на ноги, подтянулась повыше и обхватила ее за поясницу.
Руки ее были связаны за спиной, она не могла обнять меня. Но она обернула ко мне лицо, и я увидела, что глаза ее, окруженные синяками, полны любви ко мне. Она ничего не говорила, она молчала и, казалось, была совершенно спокойна, как бывает спокоен самый центр разбушевавшейся бури; языки пламени уже подбирались к нам, они лизали сухие прутья, будто голодные змеи, и я стала задыхаться в клубах дыма и терять сознание от жара и страха.
В животе у меня забился ребенок, словно он тоже почувствовал жар, словно тоже больше всего на свете хотел жить. Вглядевшись сквозь мечущийся вокруг дым, я увидела бледное, испуганное лицо Хьюго, он смотрел на меня, и я попыталась заставить губы шевелиться, чтобы сказать «прощай», хотя понимала, что слишком далеко нахожусь. За дымом его фигура расплывалась и быстро тускнела. Он так и не увидел, как я прошептала это слово.
Я крепко держала матушку Хильдебранду за талию и заставляла себя стоять смирно, как женщина, обладающая бесстрашием и мужеством святой. Но у меня плохо получалось. Вязанки сухих дров под ногами лежали неустойчиво, пламя снизу подбиралось все ближе. Я переступала с ноги на ногу в каком-то нелепом танце, тщетно пытаясь спасти свои босые ступни от жгучей боли.
— Элис! Прыгай! — завопил Хьюго.
Он пытался сбить пламя плащом. За ним стоял отец Стефан и кричал, чтобы скорее несли воду и заливали огонь.
— Прыгай! — пронзительно кричал Хьюго.
За его спиной появился старый лорд, он протягивал ко мне руки.
— Слезай оттуда! — умолял он. — Немедленно уходи!
Потом Хьюго бросился прямо в костер, и отец Стефан и другие мужчины едва успели оттащить его. Они боролись, а я испуганно прыгала с одной ноги на другую, и жар ходил вокруг меня, словно дыхание дракона. Сквозь расплавленный воздух я видела лицо Хьюго, он смотрел в мою сторону, губы его шевелились, он звал меня по имени, по его глазам было понятно, что он страшно боится меня потерять, и вот тогда я поняла, возможно впервые: он любит меня. И что какое-то недолгое время — Бог свидетель, всего лишь недолгое, очень недолгое время — я тоже его любила.