Щеглов и Федоров подошли к дому, который им указала Таня – продавщица из соседнего магазина. Димка Филиппенко когда-то задолжал ей, она нашла его, должок вернула, а адресок сохранила. Мало ли что. Вот и пригодился. Но она о смерти Димы не знала, просто решила, что парень бросил пить.
«Точно, бросил, – подумал Иван. – Скоро все мы так бросим».
Теперь, стоя у его подъезда, парни решали, как представиться матери.
– Давай просто. Мол, работали вместе в одном цехе, – предложил Леша.
– Допустим, она поверит в то, что мы коллеги по работе (хотя мы сейчас больше похожи на коллег по литрболу). Допустим, мы ее убедим в том, что не смогли прийти на похороны из-за легкого недомогания. Но как ты собираешься выманить у нее какие-нибудь записи или дневники? Да и вообще, с чего мы взяли, что они существуют? Не все же такие творческие личности, как Саня. Даже если записи и есть, в лучшем случае она помашет ими перед нашими любопытными носами, и все – до свидания, уважаемые коллеги моего покойного сына.
Иван ждал возражений со стороны Леши, но тот молчал. Он тоже ждал. И Ваня знал, чего ждет Лешка, – решения Ивана. Хотя Леша, один из немногих, кого встречал Иван на своем жизненном пути, мог сам все решить. Но так уж повелось – Иван решал, парни прислушивались. Даже Сашка, когда собирался в Чечню, пришел к нему попрощаться и спросить совета. Иван и сказать-то толком ничего не успел, просто произнес дежурную отговорку на все случаи жизни.
– Все в этой жизни зависит от того, – сказал он тогда, – чего мы от нее хотим.
Сашка обнял Ивана и шепнул на ухо:
– Я так и думал. – Развернулся и ушел.
Вот и сейчас Иван произнес вслух:
– В этой жизни все зависит от того, чего мы хотим от нее.
– А мы хотим выяснить, что с нами происходит, – подхватил Леша.
– В конце концов поход к Димкиной матери – не самый худший вариант.
И они одновременно шагнули к подъезду.
Женщина положила на стол мятый листок в клетку, сложенный пополам. Иван развернул его.
– Ребята, давайте чайку попьем. – Она подошла к плите и поставила чайник.
– А покрепче у вас ничего нет? – спросил Алексей.
Иван дернул его за рукав. Женщина напряглась, но сделала вид, что не услышала. Щеглов смотрел на лист. Ничего особенного там не было. Ручкой нарисован мертвец с протянутой вперед облезшей рукой. А слева от рисунка – надпись: «Боюсь, что я проснусь, а они останутся!»
Иван сразу же вспомнил ее. Слово в слово было написано в дневнике Сашки. Он передал записку Алексею. Тот покрутил ее и бросил на стол.
– Зоя Григорьевна, – обратился к женщине Иван. – Вы извините, мы откажемся от чая. У нас времени нет.