— Благословение Вечных твоему пути, госпожа, — поклонился Лысый Клойт. Не слишком низко, положим, но и такой поклон от старого жулика стоил немало. Он едва ли не первым углядел в Кхад что-то, что побудило его выказывать уважение авансом — тогда ещё никому не известной девчонке, какие толпами отираются в портовых кварталах с известной целью. В "Норе", после пары стычек — нет, не с вышибалами, с Кхадерой и с кхади, — усвоили, что персональный стол занимать и верно не след. Примерно тогда же Клойт уверился в очередной раз, что не зря доверяет своему нюху. Кхад показывалась не каждый день, её ребята двойками-тройками тёрлись здесь чаще, но угощая их "в долг", в накладе Клойт не оставался. Драк кхади не допускали из щенячьего самолюбия: кому вздумалось в нашем присутствии?! — и справлялись с буянами мало не быстрей вышибал. В нейтральную "Нору" заплывали и другие крупные рыбы, но чем дальше, тем реже. Ещё пару лун назад Клойт сказал бы, что Безухий и Лис считают ниже своего достоинства цапаться с детьми. Но после того, как дети играючи расправились с бандой Текроя, к которой всерьёз приглядывались уже и рыбы, и рыбаки-коричневые… Да если бы просто разобрались, с выбитыми зубами, сломанными руками да одной случайно проломленной башкой — никто бы особо не почесался. Удивились бы малость, но и только. А кхади чисто и аккуратно вынесли всех. Ещё и усадили потом, тёпленьких, кружком перед входом в охранку. Показуха, конечно, но убедительная. Не только, вон, Клойта убедила.
— Как обычно, госпожа?
Кхад мазнула взглядом по четверым. Кошка изящно кивнула, Нейех безучастно глядел куда-то в пространство, Кейя весело пожала плечами, Дзойно моргал круглыми глазами.
— Как обычно. И новенькому… Лорд, чего хочешь?
— А? Я… Да я не голодный…
— Вина на всех тащи и новенькому чего-нибудь особенного, он сегодня отличился. А так всем, как обычно.
Под конец ужина (или завтрака?), к которому присоединились ещё Наркаф и Теотта, Кхад сказала слова, которых весь вечер ожидали близнецы и Кошка, и даже Дзойно, хоть и не знавший, чего ждать, заметил полу-ощутимое присутствие чего-то в воздухе над столом.
— Я могу принять тебя в кхади.
Её реплику приветствовали восторженным шумом. Дзойно молчал. Потом неловко сказал:
— Спасибо, это здорово… Но…
Стол затих и замер.
— Ты говорила… — Дзойно запнулся. — Мне говорили, что надо поклясться, что про всех забыть и своими считать только кхади. Я так не могу. У меня тётя. Я хочу быть кхади, ещё бы! Но я… мне надо жить дома. Я её не могу бросить.
Тишина над столом висела плотная, густая, как толстый ковёр. Наркаф скривился и почесал пробивающийся ус. Забурчал: