— А дадут?
— Посуду все равно мне мыть, заслужила же я хоть кусок торта! — пожала плечами Надя и ушла на кухню за чашками.
Алексей оглядел помещение, которое громко называлось рабочим кабинетом. Книги сюда снесли отовсюду, чтобы не маячили перед глазами у Аллы Константиновны. Но только книгами и была эта комната богата. Потолок давно уже требовал ремонта, обои на стенах выцвели. Выцвела и обивка дивана, а полировка на столе пошла трещинами. Зато был компьютер. И груды исписанной бумаги.
Надя вернулась с подносом, на тарелке красовался кусок торта.
— Угощайтесь, — сказала она, аккуратно расставляя на краешке стола чашки и блюдца.
Алексей с удовольствием отведал торта.
— А дядя ваш на даче? — спросил он, запивая торт чаем.
— Да, он старается не стеснять Аллу.
— Она, по-моему, и не стесняется.
— Так вы не о дяде хотели спросить. О Павле.
— А как вы думаете, кто его отравил?
— По мне, так он и сам был способен на любую гадость. Не знаю.
— Вы же недавно с таким энтузиазмом говорили о его таланте. Да еще послали в ГУВД письмо. А там продолжение романа о насильственной смерти, которою якобы устроила Клишину ваша тетя. Кстати, почему в ГУВД? И почему его заметки обязательно надо читать? Сколько времени должны выяснять, кто такой Клишин.
— Павел так велел. Он сам написал на конверте адрес и назвал время, которое должно пройти со дня его смерти до отправки письма.
— Вам это не показалось странным?
— Разве все завещания кажутся нам разумными? А если человек оставляет миллионы любимому коту? К тому же могли и без письма все узнать.
— Что все?
— Об Алле, о дяде. Я ничего в этом не понимаю. Ну попросил и попросил.
— И он серьезно тогда собрался умирать?
— Нет, это было обставлено как шутка. Павел сказал, что написал странный роман, в котором предсказал собственную смерть и есть подозрение, что так все и будет. Начало осталось в компьютере, несколько листов он отдал мне.
— А остальные части и конец романа? Где они?
— Разве и так не понятно, что это Алла его убила?
— Надя, — мягко сказал Алексей, — началось с того, что я сам оказался подозреваемым, потом туда же попал муж женщины, много лет назад родившей от Клишина ребенка, ваша тетя была третьей. Сколько там еще версий, знает только сам покойник, а следствие буксует. Вы сыграли Павлу Андреевичу на руку, он, очевидно, великолепно умел использовать людские пороки. Вы тетку ненавидели, и он понял, что рукопись уйдет по назначению.
— С чего вы взяли, что я Аллу так ненавижу?
— Да кто вы при ней? Бедная родственница, домработница, которая с тяжелыми сумками к ее же мужу на дачу мотается? Она отлично устроилась, ваша тетя: все от нее зависят, все молчат, есть видимость семьи, есть домработница за жилье и стол. Есть звание профессорской жены, а главное, полная свобода. Чтоб я так жил! Делает ваша Алла все, что хочет, ни на кого не оглядывается. Ну в каком браке это возможно?