Лэндерс быстро понял, как заблуждался Превор. Ротный Мейхью оказался хуже не придумаешь.
Мейхью признавал только приказ. Таких командиров не интересует, что нравится подчиненным, а что нет. Он был готов на все, чтобы настоять на своем. А ему досталось подразделение, где мало что умели делать и еще меньше хотели делать. Он, очевидно, так и не уразумел этого обстоятельства. Его самонадеянность была невыносима.
Он тоже произнес речь и сразу же настроил роту против себя. Центральный ее мотив звучал примерно так: «Поиграли, и хватит. Пора наводить порядок». Во-первых, они уж никак не «играли». Во — вторых, каждый знал, что порядок в основном есть. Он упустил из виду, что обращается не к зеленым призывникам, а к бывалым воякам, которых как только не мололи, да не перемололи. Мейхью длинно распространялся на эту тему перед ротой, замершей в положении «смирно» на ветреном плацу. Сам он не счел нужным стать как положено, а прохаживался взад — вперед вдоль строя и даже похлопывал себя по бокам, чтобы согреться. Когда капитан наконец принял ненадолго положение «смирно», рота уже невзлюбила нового командира.
Он хорошо знает настроения американского солдата, заявил Мейхью, сам из рядовых вышел. Поэтому пусть никто не рассчитывает на поблажки. Вытянувшись в струнку, Лэндерс внимал словам ротного и мысленно представил себе, как тот шагает по головам и многие давит в лепешку, карабкаясь наверх.
Придя в новое подразделение и сменив командира, которого более или менее уважали, Мейхью, разумеется, оказался в невыгодном положении. Но это не интересовало ни Лэндерса, ни кого другого. Естественно, что на Превора народ сразу же стал глядеть как на святого, хотя раньше отнюдь не все были от него в восторге.
Больше же всего роту покоробило то, что Превора оставили у Мейхью заместителем. Нужно придумать такое — выставить человека на позорище! Потому что как ни крути, прежнему командиру при новом все равно позор и унижение. То, что Мейхью был в чине капитана и, строго говоря, имел преимущество перед Превором, не играло, по общему мнению, никакой роли, что бы ни думало штабное начальство. С Превором обошлись несправедливо, сподличали, это всякому понятно, кроме как командованию Второй армии. И переживает человек — это тоже видно. Так не поступают.
В роте сразу же начался разброд. Показатели боевой подготовки снизились, на построения собирались кое-как, участились случаи препирательства со старшими и прямого неподчинения. Сержанты смотрели на беспорядок сквозь пальцы. Есть десятки способов ставить начальству палки в колеса, притом безнаказанно, а теперь и подавно, когда у солдат появился общий враг. Превор тоже заставлял делать бестолковые вещи — вроде осточертевшей начальной подготовки. Но тогда они кляли штабных крыс. Сейчас кляли Мейхью — независимо от того, виноват он или нет. Рота быстро превращалась в скопище недовольных.