В городке имелось пять филиалов гарнизонного магазина, но, естественно, такого огромного пивного зала, как в главном, больше нигде не было. И все-таки здесь тоже было просторно, полно посетителей, тепло и душно от курева, прогорклого пива и сохнущих шинелей. Когда кругом много народу, человек почему-то чувствует себя в безопасности. Странное, обманчивое чувство, но оно успокаивает. Неважно, что в зале собрались и озлобленные, и равнодушные, и веселые неизвестно отчего, но зато они тут все вместе и похожи друг на друга, каждый как все. И умирать пойдут одним стадом, пачками, а не поодиночке. Лэндерса тянуло остаться в толпе и в тепле, но он наглухо застегнул шинель, поднял воротник и вышел.
У главных ворот его никто не остановил. В машине было холодно, и дорога в город показалась ему длинной и унылой. Прибыв в «Пибоди», он обнаружил, что говорят только о нем.
Не желая ввязываться в спор со Стрейнджем, он заявил, что претендует на спальню и на Энни Уотерфилд. Та ждала его: Мери Лу сдержала обещание. Никто не посмел возражать. Пока он не уединился с Энни, ему пришлось отбиваться от вопросов, молоть бог весть что, уверять, что просто хочет передохнуть несколько деньков в самоволке, самое большее неделю, а в роте обеспечил себе хорошую крышу, не засыплется. Когда же наконец они заперлись с ней в спальне, он решил, что лучше выложить Энни все как есть.
— А деньги-то у тебя есть? — спросила Энни.
— Долларов восемьсот осталось. В банке лежат.
— Это дней на десять нам хватит. Можем в Сент-Луис махнуть.
— Могу еще у Стрейнджа несколько сотен одолжить.
— Тогда, считай, две недели. — Она приподнялась на локте и продолжала, глядя на него — Но я тебе вот что должна сказать — не нравится мне твоя затея. Зачем тебе рисковать, Марион? Кроме того…
— Ну говори, говори!
— У меня есть возможность съездить в Новый Орлеан. Я познакомилась здесь с одним человеком. Он морской летчик. Сейчас его перевели туда, и он предлагает приехать к нему недели на три или на месяц. И мне не хочется отказываться. А с тобой — куда мы денемся? И денег нет, и поймать каждую минуту могут. Вот — как на духу.
— Понимаешь, главное, чтоб вместе отсидеться. Ты же здешняя, неужели не знаешь какого-нибудь надежного местечка?
Энни молчала.
— Отстань, не видишь — я думаю? — Она отвела его руки от груди. — Погоди — погоди, кажется, я знаю такое местечко. Сама-то я редко там бываю.
— И где же это?
— Ты не поверишь — у моего предка!
— Нет, это не пойдет. Если кто-нибудь проболтается, что ты со мной крутила, туда в первую очередь кинутся искать.