Прежде чем Лэндерс успел сказать что-либо и вообще сообразить, что происходит, Уинч уже настойчиво вел его под руку к двери.
— Я сейчас же звоню Мейхью, уславливаюсь о встрече. Буду уламывать его. Думаю, что получится. А ты смывайся!
— Да не могу я! — жалобно топтался Лэндерс у двери. — Не умею я притворяться. — «Ни за что не догадаешься, о чем он думает», — опять мелькнула у него мысль.
— Постарайся, сделай милость, — сказал Уинч, глядя ему прямо в глаза.
Он стоял на пороге кабинета и смотрел, как Лэндерс идет между столами к выходу. Потом он быстро вернулся к столу и набрал номер «Пибоди». Он не был уверен, что застанет там сейчас Стрейнджа, но тот отозвался.
— Порядок! — возбужденно говорил Уинч в трубку. — Согласился на госпиталь. Теперь бы только обломать этого долболоба Мейхью… Погоди, погоди, — прервал он Стрейнджа, безуспешно пытавшегося, очевидно, выспросить о чем-то очень важном, — Да нет, конечно, признают. По-моему, он на самом деле свихнулся. — Уинча разбирал дурацкий, беспричинный смех. Ему вдруг захотелось серьезным тоном наплести приятелю что-нибудь несусветное. Но вместо этого он сказал — Слушай, мне сейчас некогда разговаривать. Надо связаться с Мейхью. Я потом позвоню тебе. Ты будешь в номере? — Уинч нажал на рычаг и попросил телефонистку соединить его с капитаном Мейхью из 3516-й роты.
Уинч долго и тщательно готовил этот час. Во время их первого разговора Мейхью вел себя самоуверенно и воинственно. Пока обстановка не прояснилась, Уинчу приходилось держать себя в руках. Из беседы он понял, однако, что ротный несколько даже обескуражен тем, что Лэндерс осмелился на самоволку, и воспринимает это как личную обиду. Он понял, что того очень волнует, что подумают в штабе Второй армии о капитане Мейхью. Кроме того, Мейхью был явно удивлен, что уорент-офицер Март Уинч, гарнизонная знаменитость, сам зашел к нему поговорить об этом деле. Уинч выждал, пока собеседник выпустит пар, а затем оглоушил его историей с телефоном в помещении управления роты, о которой ему донес Стрейндж. Мейхью буквально взвился и весь ощетинился, шея у него побагровела. Он не принадлежал к тем людям, которые спокойно принимают критику, если только она не исходит от непосредственного начальства.
Уинч припомнил все эти обстоятельства, пока телефонистка соединяла его с Мейхью. Он коротко сообщил капитану, что у пего есть вести о его бойце в самоволке, и предложил встретиться в баре офицерского клуба. Мейхью сказал, что придет немедленно.
Бармен устроил Уинчу отдельный столик на двоих, где можно провести конфиденциальный разговор и в то же время быть достаточно на виду у присутствующих. Был как раз конец рабочего дня, и это тоже вполне устраивало Уинча.