Во мне заклокотал смех. Смех над самой собой, над той осторожной сдержанностью, что я проявляла в течение нескольких лет.
Талон ударил меня в живот, тут уж мне стало не до смеха — началось отчаянное сражение за глоток воздуха.
Он продолжил избивать меня кулаками, снова и снова. Вздрагивая от ударов, я пыталась увернуться и освободиться, потребность разорвать его на куски была столь же неистова, как желание выжить.
— Трус! — выпалила я между ударами. — Приблизься на шаг и попробуй это повторить.
Меня пробрала дрожь, все тело ныло, я была вся в крови. Все окрасилось в багровые тона, но не из-за крови. Ярость и волк были под контролем, а пожирающая меня боль не имела никакого значения. Я контролировала ярость и волка, отрешившись от снедаемой боли.
Я желала, безумно жаждала крови.
Если бы только Талон приблизился ко мне на шаг, я смогла бы схватить его и разодрать на кусочки. Мои пальцы согнулись в предвкушение. Я хотела узнать его вкус. Хотела вгрызться зубами в его сладкую плоть, и смотреть, как начнет литься кровь из его тела. Хотела увидеть, как она смешается с моей на золотистом ковре тонкой работы.
Талон либо не услышал или не хотел слушать меня. Как только он занес кулак для нового удара, дверь слева от нас с грохотом открылась и его, как ветром сдуло от меня. Я закрыла глаза и завыла от гнева и разочарования.
Я почувствовала на себе руки, которые резко меня встряхнули.
— Райли? Это Куинн. Тебе ничто не грозит, все хорошо.
Его голос прозвучал приглушенно из-за рева крови в ушах и непреодолимой потребности в ней. Я резко дернулась вперед и ободрала его щеку крючковатыми пальцами. В воздухе запахло кровью, моя жажда неимоверно усилилась. Я извернулась и засунула пальцы в рот, высасывая кровь и кожу из-под ногтей. Ее сладковатый вкус вызвал у меня слюнотечение, но этого было далеко не достаточно, чтобы утолить мою жажду.
— Райли…
— Не снимай с нее цепи, — безапелляционно предостерег второй голос. — Она одержима жаждой крови и сможет убить нас обоих, если ты освободишь ее.
— И что же, черт побери, нам делать?
— Не нам. Тебе. — Второй голос был смутно знакомым, хотя увидеть кому он принадлежит, я так и не смогла сквозь пелену жара и жажды, застившей мой взор. — Тебе предстоит переспать с ней, пока она прикована.
— Святый Боже, ты только взгляни на это дерьмо…
— У тебя нет иного выбора. Даже вчетвером мы кое-как с ней справились, когда пытались обработать ей раны. Кровожадность же утроила ее силы.
Куинн не ответил. Я не видела, не ощущала его. Не знала рядом он еще или же нет. Я всем телом повисла на оковах, проверяя их на прочность и пытаясь освободиться. Запястья и лодыжки обдало неистовым жаром, кожа стала скользкой от влаги. От влаги, что пахла слаще секса. Но я не могла добраться до нее, не могла распробовать ее вкус. Цепи были слишком короткими.