Я смотрел на переплетение корней и лихорадочно размышлял. Похоже, я просчитался и загнал себя в ловушку. Теперь у меня просто нет выхода. Использовать мощные плетения типа того же огненного смерча я не могу, так как сам рискую хорошо прожариться. Ведь защитный кокон против такого — словно зонтик против артобстрела. А поставить защиту помощнее я просто не могу — это связано с некоторыми принципами магии. Да, я использовал несколько плетений защиты одновременно, но тогда они были наложены сверху моего кокона, а не внутри. Если я сейчас начну их формировать, то готов поспорить, что вся защита взаимоуничтожится. Вот такой парадокс — более сильное плетение не может находиться в окружении более слабого — оно с ним сливается, так как не считает за угрозу и не отводит попытки того внедрится в его структуру. А вот тогда все это моментально превращается в кашу.
Убрать же защитный кокон для того, чтобы сформировать защиту помощнее, я не могу ни на секунду — корни нас в момент перемолотят в фарш. Вот поэтому мне оставалось только лихорадочно размышлять, ища выход, и перебирать все известные мне плетения. Самым неприятным было в этой ситуации то, что я начал ощущать дикий голод, но это было понятным, ведь я только позавтракал, да и то весьма скромно. И вот теперь, находясь в безвыходном положении, я мимоходом пожалел, что потратил свое время на тайник и не догадался хотя бы поужинать напоследок.
— Как же с тобой справиться? — начал размышлять я вслух, пытаясь хоть так отвлечься от мыслей о скорой кончине. — Плетения мои ты жрешь без соли, огонь тебя не берет, как я надеялся, мечами тут вообще делать нечего, а бензопилу «Дружба» я дома оставил… И как же эльфы умудрились создать такое чудовище? Наверняка долго думали… И ведь придумали на мою голову! Тоже, небось, энтузиасты своего дела наподобие Повелителя зверей. Создали себе новую зверушку, и давай радоваться! Чтоб их всех…
Я застыл на полуслове. Вот и ответ! Поразительно, как бывает иногда полезно поговорить вслух. Столько новых мыслей рождается! Ведь я был целиком и полностью прав, назвав дерево зверушкой. Оно же имело ауру, значит, было уже не растением, а относилось к животному миру. И тот голод, что сейчас ощущал я, испытывал именно этот хищник. Да, он не был разумен, да и вообще разума, как такового у него не наблюдалось даже в зачаточном состоянии, но вот желания уже были. Желания и рождаемые ими чувства. Вернее, только одно всепоглощающее чувство — голод.
— Ну, держись, тварь! — сказал я дереву.
Сформировав одно маленькое плетение за пределами защитного кокона, я активировал его и спокойно стал ожидать результатов. Долгие несколько минут ничего не происходило, но затем мне почудилось, что хватка корней ослабла, и я ощутил боль. Это было чувство дерева, поэтому я только обрадовался. Через минуту корни стали разматываться и стремиться спрятаться под землю, но удавалось это далеко не всем. Большинство быстро превращались в гниющую черную труху, рассыпающуюся отвратительными ошметками.