Егор, поймав взгляд Полины, махнул ей рукой, что означало: «Берегите Катюшку, а мне нужно вернуться обратно». Полина в ответ кивнула и крепко прижала младшую сестру к груди.
И Кречетов побежал. Свободно, легко, уверенно. Деревья мелькали, зеленые кусты проносились мимо. Цель приближалась.
* * *
– Денежки!
Душа Павла пела и плясала. В его руке – тяжелая сумка, и стоит всего лишь вжикнуть молнией, чтобы увидеть долгожданное богатство. И он уже вжикал (раз пять или шесть). Останавливался, заглядывал внутрь (неторопливо, растягивая удовольствие) и с наслаждением дотрагивался до ровных прохладных пачек. Столько денег он никогда не видел. Невозможно жалко делиться с нытиком Тяпой. Да на что этот капризуля потратит свою долю?! На лекарственные травы и тонометр? На ортопедический матрас и вагон минералки? На лимоны и укроп? Глупость какая-то. Нет, необходим размах!
– Дам ему тридцать тысяч, и хватит, – решил жадный Павел. Особой помощи от Степана все равно нет, так что все справедливо.
Повертев головой и выкатив грудь вперед, он матросской походкой направился дальше. Эх, не хватает победной музыки и грома аплодисментов – ну, кто еще на Валдае может похвастаться таким уловом?! Никто!
Ориентировался Павел не слишком хорошо, что отчасти портило настроение – не было возможности расслабиться и в полной мере насладиться мыслями о добыче. Нет, Катьку Шурыгину пока отдавать нельзя, с папочки наверняка удастся стрясти еще столько же. А почему бы и нет? А уж потом пусть девчонка катится на все четыре стороны!
«И надо бы Тяпе купить пожрать, – подумал Павел, – а то совсем раскиснет».
– Отлично, – бросил он и, увидев черную крышу домика и бок баньки, неожиданно для себя взял левее. – Деньги любят счет, – буркнул он, оправдываясь.
Кто знает этих богатеев? Шурыгин мог обмануть и урезать выкуп или бессовестно подсунул фальшивку – авось пронесет! Нет, никому доверять нельзя!
Павел хмыкнул и вновь углубился в лес. Ему до дрожи хотелось растянуть удовольствие, которое доставляла тяжесть в руке. Тянуло к тесно стоящим деревьям, к высокой траве, в которой вязли ноги, к толстым стеблям малосимпатичного растения, все чаще и чаще попадающегося на пути, болиголов, что ли? Сейчас он выберет местечко поуютнее, усядется, поставит сумку, расстегнет молнию и по локоть погрузит руки в свое прекрасное будущее… И не придется видеть кислую физиономию Тяпы, который ничего не понимает в жизни!
Поближе к кустам, поближе, чтобы никто не мешал. Даже мухи чтобы не беспокоили!
Наконец Павел выбрал место и немного успокоился. Облизал губы, точно перед богато накрытым столом, небрежно швырнул сумку, мол, двести тысяч баксов – дело обычное, и твердо шагнул на пятачок земли, который отчего-то был покрыт желтым мхом, а не лютиками.